– А его поиски прекращены?
– Не могу знать, товарищ генерал. Выезд в район запланирован сегодня на после обеда.
– А чего так затянули? – нахмурился Остров.
– Мы с капитаном Рыковой лишь в четыре утра вернулись. И она, как оказалось, заболела. Промерзла в поле, простыла. Разрешите взять с собой…
– Да бери ты кого хочешь, майор! – перебил его Остров. – Дело надо сворачивать. И быстро! Там уже по бизнесу Грековой зубами щелкают. Энергичнее, энергичнее! И тело Грекова найти непременно. Надо исключить… – Он вдруг запнулся, помолчал минуты три и нехотя закончил: – Надо исключить возможность того, что Греков может появиться в самый неожиданный момент живой и невредимый. И своим появлением поставит всех в неудобную позу, сам понимаешь. Мы выводы по делу сделаем, а он воскреснет! Неудобняк. Люди, которые интересуются ходом расследования, очень влиятельные и серьезные. Промахов никаких быть не должно. А больше наследников у нее нет, насколько мне известно? Их было всего лишь двое: он и она? Так что пилить ее активы народ уже готов. Сам понимаешь.
Он решил поехать один. Вова Стрельцов засуетился, забормотал что-то про бывшую жену, попросившую после обеда свозить ребенка в поликлинику. А он отказать не может, в противном случае бывшая жена ребенка ему не даст больше никогда.
– Что мне тогда с ней судиться, что ли, товарищ майор?
– Да что бы вас всех! – разозлился Никита. – Найда заболела, и положиться не на кого!
– Я могу, – вытянул шею стажер Новиков.
– А в отделе кто останется? Я на выезде. Найда заболела. Стрельцов сегодня в няньках. Сиди уже на месте, стажер. Я сам съезжу…
Въезд в поселок Ручьи был перекрыт шлагбаумом. И ему пришлось ждать, пока неповоротливый полный малый запишет его данные в толстый регистрационный журнал.
– Участковый где? – уточнил у него Никита.
– Он уже у дома потерпевших, – авторитетно выпятил нижнюю губу охранник. – Отдает последние распоряжения.
– По поводу?.. – вытаращился Никита.
– По поводу погребения. Так он мне сказал. Родственников-то у Грековых не было никого. Во всяком случае, у Алены Евгеньевны. Про ее мужа не знаю, не скажу. А у нее точно не было никого. А теперь вот и он пропал. А хоронить кто будет? Вот участковый и…
Никита не дослушал, поехал к дому Грековых.
Проезжая часть поселка была вычищена до асфальта, тротуарные дорожки вдоль высоких заборов выметены. По пути ему попалось сразу три супермаркета, пекарня и две кофейни. Много машин, люди входили в магазины и выходили из них. Много хорошо одетых людей. У пекарни припарковалось сразу десять автомобилей. Степанов успел сосчитать, проезжая мимо. В поселке жизнь бьет ключом, сделал он вывод.
Миновав здание поселковой Администрации, где вчера их покормили горячей едой, Никита через пять минут тормозил возле дома Грековых.
Ворота были распахнуты настежь. Дверь в дом тоже открыта. Участковый стоял на ступеньках. Увидев подъехавшую чужую машину, поспешил навстречу.
– А, это вы! Добрый день, товарищ майор, добрый день! – суетливо забегал он вокруг Никиты, заглядывая ему в лицо. – Я вот тут решил…
– Заняться беззаконием, майор? – приподнял брови Никита, увидав, как на ступеньки вышла какая-то девушка с большим узлом в руках. – Что происходит?
– Мы с Катериной, она у них кухаркой работала, вещи собрали для погребения. – Участковый сдвинул со лба форменную зимнюю шапку, вытер пот, громко сглотнул. – Родственников никого нет. Муж пропал. В морге вопросы задают: во что и как… Н-да… В чем хоронить, в смысле… Вещи собрали и…
