– Испытания, значит, мне пройти нужно. Как вам будет угодно, – процедил я. – Что ты говорил насчёт защитного контура комнаты, где находятся эти чёртовы испытания? – спросил у Павла, чуть ли не бегом спускаясь обратно в подвал.
Охоту на демонических тварей и обычную нечисть я могу проигнорировать. Но когда твои братья по оружию находятся в опасности? Я провёл слишком много времени рядом с клириками в монастыре, чтобы начинать осознавать себя частью этой жизни. Со Стражами такого не было. В школе каждый был сам по себе. Клирики в отличие от магов всегда держатся вместе и придут на помощь, какие бы отношения между ними ни были. Это заложено в самом принципе воспитания и обучения в монастыре.
– Контур вязи нескольких рун, которые, как я понял, отвечают за антимагическое поле, замыкается только тогда, когда ты заходишь внутрь, и двери закрываются. – Задумчиво проговорил артефакт, когда я остановился возле ненавистной мне двери.
– Если оставить дверь открытой, то антимагического поля не будет? – уточнил я. – И тогда направленные в комнату заклинания не разрушатся?
– Теоретически да. Но она всегда закрывается автоматически, если ты не заметил, когда ты переступаешь порог этой комнаты и в коридоре больше никого нет. Да и тогда не факт, что иллюзия опустится на зал. Я не знаю, что происходит в комнате, и о многом рассуждаю, только с твоих слов. Что ты задумал?
– Мне нужно посмотреть за боем со стороны. Я всегда близок к тому, чтобы победить. Но мне чего-то не хватает, – ответил я, рассматривая двери.
– Не говори мне, что ты хочешь попытаться запустить туда своих двойников? – как-то подозрительно тихо спросил Павел. – Это опасно и хм, нечестно, что ли.
– Ты мне говоришь о честности? Кто постоянно распаляется, что является лучшим воровским артефактом всех времён и народов? – хмыкнул я. – Тем более, отец Фёдор изначально поставил мне нечестные и невыполнимые условия. Я пытался разобраться сам, но после того как кольца ранга перешли на завершающий этап восстановления, я не могу позволить себе и дальше сидеть в этой клетке.
– А, так ты про другой обед говорил, – выдохнул Павел. – Тебе нужно схомячить какую-нибудь тварь, и тогда твоя жизнь заиграет новыми красками? Ну тогда да, ради этого можно и рискнуть, применить магию душ, разрушить то, что так долго восстанавливалось, и загубить весь наш труд к хренам бобровым. Ты вообще в своём уме?! – рявкнул артефакт так, что я даже подпрыгнул.
– Я возьму только основу, – тихо ответил я, стараясь успокоить раздухарившегося перстня. – А напитаю руну энергией ядра. Пора уже пробовать что-то новое.
– Иди пиццу с ананасами и острым перцем попробуй, будет тебе что-то новое, а не собой рискуй из-за ребячества, – фыркнул Павел.
– Всё будет хорошо. Тем более, ты сам не уверен, что с моей затеей что-либо получится.
Если Павел что-то и хотел сказать, то решил промолчать. Видимо, это было что-то совсем нецензурное и кровожадное в отношении меня.
Я сел на пол и задумался. Чтобы двойник активировал иллюзию, он должен быть материален, а чтобы посмотреть за боем со стороны нет. Тут нужно две разные руны. Если насчёт бестелесного двойника я был уверен, то как дать физическое воплощение на третьем уровне? Попробовать прыгнуть выше головы? Главное – не задействовать первозданную энергию.
Проведя лезвием по ладони, я своей кровью на каменном полу начертил две руны и приложил к ним руку, направляя через неё энергию из магического ядра. Подобное я делал впервые, поэтому всё получалось медленно и довольно трудно. Я уже даже успел разочароваться в себе, как руны, наконец, вспыхнули голубым пламенем и исчезли, а на их месте начали появляться мои призрачные двойники. Точнее, один призрачный. Второй был вполне осязаем, только не из плоти и крови, а состоящий из тонких переплетённых между собой водных нитей. Моё сознание разделилось, и я открыл дверь, запуская их внутрь комнаты, предварительно убедившись, что первозданная энергия и кольца души не пострадали.
