– Так это… Всё и закончил как надо, – я стоял, вытянувшись по струнке – военная привычка.
На секунду позволил себе встретиться взглядом с человеком, от которого в дальнейшем зависела моя судьба. Ведь за мою голову объявили солидную награду.
Бровь неверяще встрепенулась вверх, и я поспешил добавить.
– Всё экстерном, вы поймите – просиживать штаны это такое себе дело, вот и…
– Вы хотите сказать, что усвоили пятилетнюю программу за полгода?
– За четыре месяца, вашбродие.
Послышался сомневающийся кашель.
– Ну, допустим, но здесь запись, что вы ни черта не окончили – вас выгнали за драку, – он поднёс к глазам листок, отложил и взял следующий. – Здесь за махинации со студенческими билетами, что за история?
– Да так… – мне не хотелось ему рассказывать, что я подделывал пропуска и документы, толкая их левым людям. В основном это были трахари молодых барышень из многоэтажного общежития, ничего серьёзного – просто карманные деньги для бедного студента.
– А вот здесь вы оскорбили профессора, уважаемого, между прочим, человека и причём неоднократно.
– Ну, там он был не прав, – я не собирался отнекиваться и совсем не стыдился содеянного. – Сначала попытался втюхать нам неактуальную информацию, а потом задел мою честь. А я не тряпка половая, чтобы давать об себя ноги вытирать.
– Вот значит как? – похоже, это конец.
Рекрутер отложил папочку в сторону и скрестил пальцы, поместив на них подбородок. Я привык к отказам. Да, мой характер не сахар, но своё дело я знал, плюс понял, что с этим дядькой лучше не юлить – почувствует обман. Это тот случай, когда честность – хорошее оружие.
– Какой у вас разряд фехтования?
– Четвёртый, – тут же выпалил я, ухватившись за последнюю соломинку.
Мужчина оценивающе кинул на меня взгляд и покачал головой, вертя пальцами ручку туда-сюда. В возрасте двадцати двух лет – это довольно неплохой результат. С учётом того, что их всего семь, такого мастерства достигают обычно дворянские сынки. И то сызмальства тренирующиеся у именитых фехтовальщиков.
Моим учителем была улица, ну и старый матёрый армейский вояка дядя Паша, сделавший из меня машину для убийств суровыми тренировками.
– Место в охране устроит?
– Конечно, – расплылся я в улыбке.
– Большего пока не могу предложить – не знаю уровень твоей компетенции. Посмотрим, как проявишь себя.
– Выложусь на полную, – я чуть было не потянулся отдать честь, как вспомнил, что вот уже три месяца, как на гражданке и опустил руку.
– Свободен. Семён! – крикнул он повелительным голосом, дверь тут же открылась. – Проводи молодого человека в казарму. Это Гордей, – представил он нас. – Объясни ему тут всё, – раздался звонок и Аркадий Павлович, отмахиваясь от моих благодарностей, сделал жест рукой, чтобы катились все прочь – разговор важный.
Я улыбался во весь рот – пронесло. Теперь преследователи не посмеют отрубить башку наёмнику аристократического рода. Умудрился же я влипнуть с этой контрабандой афродизиаков. Чёртовы импотенты обозлились на меня и требовали денежки назад, а что я сделаю?
Пришлось отдать почти всё ушлому таможеннику, а остатки толкнуть на чёрном рынке. Во имя вялых писосов и эректильной дисфункции, так сказать.
Товара нет, с армейки попёрли, неприятность за неприятностью. Везде потыкался – никому не нужен. Шереметьевы были последним шансом.
Как раз слышал, им не хватает бойцов, а драки — это моя стихия. В мире, где огнестрельное оружие под запретом, ценилась личная доблесть, а владение мечом могло стать пропуском в лучшую жизнь.
