Сложившись эмбрионом на диване и направив взгляд в сторону выбитого окна, в голове её проскальзывали мимолётные воспоминания о той жизни, с которой она когда-то смирилась как и другие. Принявшая свою судьбу будучи маленькой девочкой, она без колебаний отдавала свою душу и тело порочным душегубам. В те годы, яркие детские глаза сменились на пустые и безжизненные глубины страха и отчаяния. Стремление к свободе утухала и оставалась лишь жажда выжить. Выжить перед любыми невзгодами её тяжёлой судьбы писанная человеческими пороками. Глаза залились слезами, а в животе стала чувствоваться боль и пустота переходящая к потребности к еде. Подожди, дурочка, ещё не время, подумала она. Хоть и у неё были не только потребности привычные к обычным людям, но тот голод что она начала вновь испытывать в этот день не был сравним с простым недоеданием. Организм требовал подпитки и пытал её слабым духом и недомоганием, но она пыталась отречься от этого забивая свою голову грустными воспоминаниями пытаясь закалить дух перед самой собой. Только через тяжёлую закалку я могу называть себя свободной, думала она и намеренно испытывала голод чувствуя некое разочарование перед её спутником, что никак не интересовался её состоянием и не пытался как-то помочь. В голове её зародилась нить сомнения…
За окном всё также было темно, сосед переставал буйствовать, а в комнате были слышны скрипы мебели об деревянные полы. Прежняя обстановка возвращалась в норму как ей и положено быть и комната где был беспорядок возвращалась в прежние состояние. Всё те же потёртые временем стены, шкафы что заняли большую часть стены, койка находившаяся в самой дальней части комнаты и облепленные кровью стены что могли рассказать о тяжелой судьбе человека. Немного погодя и спокоившись, Владимир принялся вновь за работу. Собрал все детали которые мог соскрести, разобрал поломанную им же руну и спрятал куда-то на шкаф. Работы стало много- подумал он и принялся навёрстывать упущенное. Так и продолжалось до самого утра, пока девушка не решилась вернуться обратно.
Заглянув за порог, она обнаружела готовый пистолет похожий на револьер по габаритым говорящий, что человеку будет с ним тяжело совладать. Немного осмотревшись из далека, она осмотрела комнату и обнаружила тяжело дышащего Владимира лежавшего на кровати. Любопытство ей овладевало и в первую очередь она подошла к этому пистолету и взяла его в руки. Тяжёлый – подметила она для себя, – с этим я точно не предпочла бы ходить. Покрутив данную поделку в руке она всё не унималась и будто ищейка разбрасывала своей взгляд на необычную конструкцию револьера. Больше всего её интересовала рукоятка револьера, из которой торчали маленькие, но острые шипы. Убедившись что барабан пустой, она нажала на спуской крючок который шёл туго. Выше рукояти скрывалась маленькая и непримечательная кнопка. Расположив оружие на ладонь левой руки, она потянулась пальцем к этой кнопке, нервно посмотрев, девушка решилась нажать на неё. Плавным движением руки она нажала указательным пальцем, но ничего не произошло, но девушка понимала что не всё так просто и не решалась оставить эту затею в стороне. Через несколько секунд из рукояти раздался механический звук и прошла маленькая вибрация, после чего со страшной силой вырвались шипы. Такой механизм точно способен пробить человеческую плоть и вонзиться в ладонь, не насквозь конечно, но больно точно будет. Вот до чего мы докатились, – подумала девушка и положила устройство на место. Шипы вошли обратно, а чувство обречённости за мир никуда не пропали.
