– А что-нибудь кроме сказок ты узнал? – спросил санитарный инспектор, которого совершенно не интересовала мифология сновидцев.
– Я бы не советовал тебе относиться к этому, как к сказке.
– Только не говори, что сам в это веришь.
– Когда-то я действительно считал, что сновидение – это лишь ВАК, являющийся побочным эффектом работы мозга в определенной фазе сна, то есть иллюзорная картинка, образованная потоками видео, аудио и кинестетической информации, возникающей в результате решения мозгом каких-то своих задач. Однако со временем я сумел убедиться в том, что это далеко не так. Ведь чем по своей сути отличается сон от бодрствования, если отбросить основанное исключительно на вере в это утверждение, что бодрствуем мы на самом деле, а спим в своем воображении?
– Даже не знаю. Никогда над этим не думал, – немного растерялся санитарный инспектор.
– А я думал, и пришел к выводу, что существует только 2 принципиальных отличия сна от бодрствования. Это режим сериала или продолжающаяся изо дня в день череда событий в режиме бодрствования; и значительно большая степень свободы в плане имеющихся в твоем распоряжении возможностей в режиме сновидения.
– А еще сны принадлежат исключительно тем, кто их видит, тогда как пространство бодрствования находится в коллективном пользовании.
– Так может показаться потому, что большинство людей являются в мире снов, по сути, беспомощными паралитиками. Те же, кто сумел его освоить, обрели способность совместно действовать в пространстве общего сновидения, что доказывает или подтверждает тот факт, что коллективное бессознательное не просто структурный элемент модели личности, а некий общий для всех пласт коллективной психической реальности. Это подтверждает и работа с библиотекой. Так что мистики правы, утверждая, что наша индивидуальность – это волны в океане сознания.
– С какой еще библиотекой?
– Ты что, никогда не слышал о библиотеке сновидений?
– Я же говорю, что никогда не интересовался этим вопросом.
– Об этой библиотеке писал, в частности, Борхес. Так как любая книга состоит из конечного количества символов, количество вариантов расположения этих символов тоже конечно и равно, кажется, факториалу числа символов. Конечное число огромное, но конечное. То есть в некотором идеальном мире или в виде потенциала уже существуют все книги, которые только можно написать. А раз так, то получается, что писатели фактически просто заходят в эту идеальную библиотеку и находят там очередную книгу.
Кому-то эта идея показалась настолько интересной, что он решил воплотить ее в жизнь в мире сновидений. И теперь, когда вхожему в библиотеку человеку надо что-то написать, он работает над идеей текста до четкого понимания того, что ему нужно, затем идет в библиотеку, берет нужную книгу и читает, стараясь ее хорошенько запомнить.
– Если я правильно понимаю, это алгоритм того, что само собой получилось у Менделеева?
– И не только.
– Тогда как попасть в библиотеку?
– Для этого достаточно иметь навыки сновидца и знать о ее существовании. Здесь намного важнее четко понимать, какая книга тебе нужна, так как в случае неправильного запроса можно утонуть в нечитаемом тексте и попросту убить время.
– Понятно. Спасибо, что позвонил.
– Если еще что узнаю – позвоню.
Сделав перерыв на чай, санитарный инспектор вернулся к чтению:
Они сидели за богато нарытым столом, который стоял посреди огромного готического зала, освещенного тысячами свечей. Во главе стола сидел Люцифер. Это был высокий, немного худой мужчина средних лет. Его приятное мужественное лицо излучало глубинную силу. Одет он был в идеально сидящий дорогой черный костюм и белую рубашку. Галстука и украшений на нем не было.
