Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней - страница 31

Смесь романтизма с непокорностью вполне сопутствует болезням молодости. А еще хотелось встречи с новым героем – сильным, смелым и умным. Девичьи фантазии затмевали реальность, но поиск продолжался по разным направлениям. В эти годы она впервые задумалась о подвиге.

Гимназические подруги следили за современными дискуссиями, читали модного в ту пору Ницше с его идеями сверхчеловека. О сверхчеловеке писалось много. Одни трактовали его в стиле самого Ницше как зоологический тип, другие – как богочеловека, третьи – как демона, четвертые – просто как художественный символ. По мнению философов Н. Федорова и Вл. Соловьева, сверхчеловеком мог считаться лишь тот, кто, подобно Богу, победит смерть, станет бессмертным. Это тоже было приближением к богочеловеку. Однажды Лиза вступила в спор и сказала: «Не будет сверхчеловека вообще, мне он не нужен. Я людей люблю, даже таких, как теперь: слабых, но родных». Ее оппонентка возразила: «В будущем совершенно сгладится разница полов, ведь уже и теперь это заметно». А кто-то высказал мнение, что наука сумеет сделать «сверхженщину и сверхмужчину».

Рассуждения были достаточно наивны, но никто тогда из юных спорщиц не подозревал, что выведением будущей расы сверхлюдей займется Адольф Гитлер.

В 1907 году группа учениц шестого класса Таганцевской гимназии организовала кружок по изучению марксизма, к которому охотно примкнула и Лиза Пиленко. Ее анапский «революционный» опыт подталкивал к конкретным действиям. В памяти были свежи события Кровавого воскресенья. В баррикадных боях тогда принимали участие и подростки, в том числе – гимназисты.

Небольшую группу таганцевок возглавляла Анна Афанасьева, подруга Лизы Пиленко. Вскоре они познакомились со своим главным идеологом-руководителем. Им оказался член молодежного оргбюро студент I курса университета С.А. Дианин. В программу занятий входило изучение философии, политэкономии и социализма. По словам Дианина, работа кружка имела «деловой и бодрый дух». Девушки читали запрещенную политическую литературу, писали рефераты, участвовали в маевках.

Игра в конспирацию зашла далеко, им придумали подпольные клички (мужские): А. Афанасьеву звали Митя, а ее одноклассницу Н. Михнович – Миша. Собирался кружок на квартире родителей Ю. Эйгер в центре города. Общие собрания раз в месяц проходили обычно на квартире сестер Неслуховских или у «молодого большевика» Ф. Кваскова. Лиза писала: «Наконец-то я встретила настоящих революционеров и стала частью общего кипения». Ее подруга Эйгер была увлечена поиском правды жизни по Эрфуртской программе германской социал-демократической партии. Программа эта выдвигала требования свержения монархии и установления демократической республики. «Предысторические годы, ценное свидетельство Эрфуртской программы, когда мысль жаждет единства и стройности, когда выпрямляется позвоночник века, когда сердцу нужнее всего красная кровь аорты», – писал О. Мандельштам.

Поиск цели и истины (тот вопрос, на который она не получила ответа у Победоносцева), казалось, начинал обретать очертания. Но именно что казалось: на этом пути ее будут ожидать разочарования не только в людях, но и в методах достижения этих радужных целей. В письме Афанасьевой она писала: «Не спрашивай, почему надо так делать; спрашивай, во имя чего». Ответы на многие вопросы были не слишком философские, но достаточно по-партийному жесткие. Тем более что молодость шла рука об руку с максимализмом. Лиза читала запрещенную литературу, их учили агитации и составлению текстов листовок.