– Связи в таких случаях хороши только в первые пятнадцать минут, – проворчал Моргот.
– Ничего подобного! Машину нашли через два часа. Между прочим, Виталис был уверен, что машину угнал ты. Мне кажется, он сильно разочаровался, когда ему сказали, что машину взяли покататься какие-то подростки. Ее искала военная полиция! Представляешь?
– Ничего себе связи у дяди Лео! – присвистнул Моргот.
Они расположились в парке на покрашенной в белый цвет скамейке, Моргот закинул руку на ее спинку, чтобы удобно было нагибаться и шептать что-нибудь Стасе на ухо. От бутерброда с дешевой вареной колбасой он отказался и осторожно и старательно поворачивал разговор к юго-западной площадке завода. И в конце концов услышал то, что хотел: площадка действует, но частично сдана в аренду.
– Наверное, дядя Лео готовит ее к продаже, – усмехнулся Моргот.
– Нет, что ты… – Стася махнула на него ладошкой. – Он против ее продажи. Ему предлагали, но он отказался. Дядя Лео очень дорожит заводом. Ты можешь в это не верить, но это именно так.
– Ну еще бы! Это сегодня магазины приносят денег больше, чем металлургия. Но, как я тут недавно говорил, скоро инвестиции потекут к нам со всего мира… – он хмыкнул и отвернулся.
– Дядя Лео говорит, что завод – это капитал, а супермаркеты – стекляшки, которые ничего не стоят.
– Посмотрел бы я, на чем ездил бы его сын, не будь этих стекляшек, – фыркнул Моргот.
– Акции завода поднимаются в цене, – с гордостью ответила она. – Дядя Лео говорит, это конец экономического кризиса, и скоро пойдет рост производства. Вот как только отменят валютный коридор. Это он так говорит…
– Пффф… Валютный коридор при Плещуке никто не отменит. Это требование МВФ.
– Дядя Лео считает, что валютный коридор не дает производству разворачиваться. Наш прокат стоит дороже, чем в других странах.
– Надо думать. Валютный коридор для этого и создан. По-моему, это очевидно. Никому не нужен наш прокат, всем нужно наше железо. А оно-то как раз дешевеет, чтобы сделать конкурентоспособным наш прокат.
– Ты так хорошо в этом разбираешься, – вздохнула Стася и посмотрела на Моргота с восторгом. Она не была дурой, нет. Она пыталась ею прикинуться. Но Моргот все равно удовлетворенно вздохнул.
– Я всего лишь думаю над тем, что происходит, – снисходительно ответил он и загадочно улыбнулся.
– Ты ненавидишь их?
– Кого?
– Ну… Плещука…
– С чего ты взяла? Они мне до лампочки.
– А зачем ты тогда так упорно выспрашиваешь меня о заводе? – она улыбнулась – открыто и немного испуганно.
Моргот решил, что переиграл в красного шпиона, если это бросается в глаза. И тут же успокоил себя мыслью: тот красный шпион, которого он играл, не был искушен в шпионской деятельности. Но неприятный осадок все равно остался: обычно его хитрости оставались невидимыми.
– Хочешь честно? – он доверительно взял Стасю за руку. – Мне действительно нет дела до Плещука, и вообще – до политики. Я не люблю Кошева.
– Дядю Лео? – она удивленно приоткрыла рот.
– Нет, конечно. Младшего Кошева.
– Но за что?
– У меня есть на то причины. И сейчас я очень сильно подозреваю, что он хочет обуть твоего любимого дядю Лео.
– Как это… обуть? Почему обуть?
Моргот усмехнулся про себя и качнул головой.
– Кинуть, – он достал сигарету и, посмотрев на ее непонимающее лицо, добавил: – обойти на повороте. Ну, обмануть.
– Этого не может быть… Виталис ветреный, но он не станет обманывать отца.
