Материнские хроники - страница 10

Я плохо помню, как начались схватки (помню, только, что это случилось, как обычно, утром), как приехала в роддом, как пришла в палату. Помню, как меня ругали за то, что я очень медленно иду до родовой, потому что ребенок вот-вот родится. А вот сами роды не помню вообще. Они были очень быстрые и совершенно не выматывающие.

Надо сказать, что и сама беременность протекала у меня удивительно легко и практически без токсикоза. В первый день, когда мне стало очень плохо, я взмолилась Пресвятой Богородице, что, если можно, пусть у меня не будет токсикоза, потому что у меня совершенно нет сил. И на следующий день все неприятные ощущения как рукой сняло. Да, меня порой слегка мутило от резких запахов, но они мне и в обычном состоянии удовольствия не доставляют.

Уже к обеду моя малышка лежала рядышком, обмеренная и взвешенная, и нас определили в совместную палату, куда меня привезли почти сразу. В этот день пошел первый снег…

Дочка проспала все первые сутки. Напрасно врач уговаривала меня отдохнуть и набраться сил, напрасно объясняла, что ребенку совершенно нормально спать после родов, что малышка нуждается в отдыхе не меньше мамы. Я как маньячка вертелась около дочки, прислушиваясь к её дыханию.

Вера оказалась самым спокойным ребенком из всех. Первые полгода она только спала и ела, ела и спала. Обеспокоенная таким «странным» поведением, я поделилась своими тревогами с участковым педиатром. Удивленно вскинув брови, та спросила: «Мамочка, у вас нормальных детей до этого что ли не было?»

Через 19 дней после родов я угодила в больницу с маститом. Сейчас сложно сказать, что стало основной причиной болезни: то ли я застудила грудь, когда разгоряченная выскочила на балкон развесить белье, то ли неправильно кормила и сцеживала – молока было очень много, а сил не было совсем.

Ночью проснулась от ужасного озноба. Меня так трясло, что стучали зубы, и очень болела грудь. Еле заставила себя встать, выпила горячего чая. Измерила температуру – 39,8. После чая и жаропонижающего согрелась, но грудь стала болеть еще сильнее. Еле дождалась утра и позвонила своей куме, врачу-гинекологу, описав симптомы. Та сказала немедленно вызывать скорую и ехать в больницу.

В скорой сказали, что возьмут меня, но только без ребенка, мол, она большая уже, а если с ребенком, то только платно. Таких денег у нас не было. Пришлось идти на хитрость и звонить знакомому с машиной.

В больнице на меня накинулись, что я приехала с малышкой, а я что-то там промямлила типа «оставить не с кем». Впрочем, это было не такое уж вранье – мама днем уезжала в Москву сдавать госэкзамены (она закончила православный Свято-Тихоновский богословский институт), а муж тем же утром только-только вернулся из командировки. Да и не могла я его оставить с двумя детьми и новорожденным младенцем.

Мне было настолько тяжело, что я даже не отреагировала, когда Веру забрали в «детскую», а меня определили в отдельную большую палату для мам. Пришла врач, дала градусник, а на нем 41. На меня опять напустились, что я молчу, когда мне так плохо и тут же вкатили два укола.

Не успела я прийти в себя, как вошла то ли врач, то ли медсестра и приказала собирать вещи – меня переводили в другую палату. Оказывается, моя чудная спокойная девочка принялась так орать в детской, что переполошила всех малышей. Успокоить ее не было никакой возможности, и было решено положить нас вместе. В платной палате. Бесплатно.