Читать онлайн Елена Герасевич - Материнские хроники

В моей жизни были периоды, когда я выбирала между мытьем головы и горячим чаем, отдыхом и порядком в доме. Казалось, это время никогда не закончится, и я вечно буду спать ночью вполглаза и мыться в душе, периодически выключая воду – в её шуме мне постоянно чудился надрывный крик проснувшегося младенца.

Но прав был мудрец – все проходит. Дочери и сыновья уже спокойно обходятся без меня, а я могу заниматься любимым делом без отвлечения на сто детских почему, хотя все еще вздрагиваю от «скорой» или «пожарной», идущих в сторону нашего дома.

Мой общий стаж беременности и кормления грудью почти пятнадцать лет (4,5 и 9,4 соответственно), поэтому было бы странным, если бы я обошла данную тему стороной. Увы, не все было светло и радужно, но у меня нет цели кого-то напугать или вызвать негатив. Я всего лишь рассказываю о своем опыте, который закалил меня как мать, научил принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность.

Тем не менее, я бы не рекомендовала читать мои «беременные» истории особо впечатлительным натурам, особенно тем, кто только готовится стать мамой. Ну или читать их с осторожностью. Ведь если так было у меня, это не значит, что так будет у кого-то еще. У каждого свой путь, свои кнуты и свои пряники.

События из этой главы не относятся напрямую к материнскому дневнику, но без них не было бы и всего остального – ни детей, ни меня нынешней, ни этой книги.

Наше знакомство было сплетено из случайностей. В тот день я пошла в качестве «группы поддержки» с подругой, которой было страшно одной идти на свидание. Но ее парня поставили во внеочередной наряд и вместо рандеву мы попали на дискотеку.

Мой будущий муж тоже стоял в наряде и тоже во внеочередном, только в гардеробе дискотечного зала. Ну, подумаешь, наряд… Кому это мешало веселиться? На одном из «медляков» он подошел к моей подруге, а она ему отказала, сославшись на усталость (на самом деле он ей просто не понравился). Тогда он обратился ко мне: «Ну тогда пойдем с тобой что ли?»

Мне бы зацепиться за это «ну тогда с тобой что ли…», но так хотелось танцевать… Познакомились, разговорились. Он периодически отлучался «для несения службы», но возвращался, и мы снова танцевали и болтали.

Под конец вечера он куда-то пропал. Догнал нас с подругой, когда мы уже приближались к выходу из училища. Попросил мой телефон, который записал на сигаретной пачке. Ручка на морозе не хотела отдавать чернила, и номер пришлось выдавливать на рыхлом картоне. Мне все это показалось страшно несерьезным.

К тому же я забыла как его зовут. Полный провал! Не знаю, как бы я продолжала знакомство, если бы кто-то из друзей не окликнул его по имени.

Он все-таки позвонил через неделю и сообщил, что сейчас в аэропорту (улетал на каникулы) и я могу приехать его проводить. И я поехала. Не знаю, как моя мама тогда отпустила меня в ночь…

После его возвращения мы стали встречаться – то я ездила к нему в училище, то он приезжал ко мне домой. Однажды он приехал в то время, когда я раскатывала тесто на домашнюю лапшу. Молча засучил рукава и взял у меня скалку. Правда, этот кусок пришлось потом отдирать от стола, но сам поступок сразил меня наповал. А потом на одной из прогулок он, выходя из автобуса, подал мне руку. Как мало мне было надо, чтобы потерять голову!

Меня гипнотизировали его уверенность и напористость, его способность быстро принимать наилучшие решения. Он был старше меня всего на год, но казалось, что ему лет на десять больше.

Через полгода он попросил моей руки у моей мамы, даже не справившись о моем согласии. Его «гражданка» прочно обосновалась у нас дома, и я порой вынимала из шкафа его джемпер и утыкалась в этот запах носом как собака, тоскующая по хозяину.

Мы поженились через полтора года после знакомства. Даты бракосочетания и венчания тоже сплелись из случайностей, которые, как я теперь понимаю, вовсе не случайны. Дни свадьбы пришлись на единственный солнечный просвет в дождливом августе, и лишь злобные осы омрачали наше торжество. Над головой постоянно летали аисты и родственники шутили, что это неспроста. А венчание выпало на празднование иконы, которая «случайно» оказалась нашей венчальной иконой Богородицы.

Мы были молоды и счастливы с одними штанами на двоих и будущее казалось безоблачным. Про штаны, кстати, не фигура речи. Модные в 90-х джинсы-«пирамиды» мы купили на остаток от «свадебных» денег (на вторые нам не хватило) и носили по очереди. Мне, правда, везло больше, так как муж всю неделю был в училище, и вся модная радость доставалась мне.

В юности вокруг меня постоянно были дети: дома я периодически нянчилась с соседской малышней, пока их мамы сбегали в магазин, а в школе пионервожатила над подшефными октябрятами. Но при этом не могу сказать, что я их любила. Ну да играла, порой было даже весело, но не более того. О собственных детях я не мечтала никогда.

Однажды подружка позвала меня «на кашу». Ленка была старше на два года и, пока я заканчивала десятилетку, успела выйти замуж и стать мамой. Месячного младенца я увидела тогда впервые в жизни. Когда Ленка попросила подержать дочку, пока она сменит пеленку, у меня началась почти истерика. Я безумно испугалась, что могу нечаянно оторвать этому крошечному созданию какую-то часть её хрупкого тела или уронить её на пол. Я стонала: «Забери её быстрее иначе я её сломаю!». Мне было 17 лет и в тот момент я была уверена, что никогда не смогу полюбить детей.

К тому же меня всегда убеждали, что шансы родить здорового ребенка у меня крайне малы. Об этом я, кстати, предупреждала будущего мужа, но, кажется, он не придал моим словам никакого значения.

Известие о беременности я встретила с ужасом. Участковый гинеколог назначила мне кучу обследований, а после отправила в серьезный медицинский центр для дополнительной консультации. Тамошняя докторица, посмотрев результаты анализов, чуть не за руку повела меня к заведующей, чтобы уговорить на аборт.

Я не верила в Бога, но именно тогда впервые обратилась к Нему с просьбой, больше похожей на шантаж: «Господи, если Ты есть, то сделай, чтобы моя дочка была здоровой, доброй и хорошей!» Я не сомневалась, что у меня будет девочка.

Я тогда только перешла на третий курс института, умудрившись при этом завалить итоговый экзамен по французскому языку. Какой может быть экзамен, когда свадьба на носу? Осенью пересдам, думала я с оптимизмом.

Но какая теперь пересдача, когда надо ползти на очередное обследование, а тебя так мутит и шатает, что идешь словно в тумане?! Несмотря на выматывающий токсикоз, я все же как-то умудрилась пересдать ненавистный предмет, для чего месяц ездила к преподавательнице домой на дополнительные занятия.

Когда я пришла в деканат с хвостовкой, в которой стыдливо бугрились груди жалкой «тройки» (одной из двух за всё время моего обучения), то узнала, что исключена из списка курса за академическую неуспеваемость.

Не помню, как добралась домой. В голове только одна мысль – как сказать об этом маме? Я, замужняя женщина, больше всего на свете боялась признаться маме, что исключена из института. О муже я тогда даже не вспомнила.

Этим же вечером ко мне домой примчалась староста[1] нашей группы и заставила написать объяснительную на имя декана с указанием причин несвоевременной сдачи, к которому приложила все мои справки. Меня восстановили на курсе только благодаря ее хлопотам.

Результаты очередных анализов не предвещали ничего ужасного, и врачи от меня отстали. Постепенно прошел и токсикоз. Я, наконец, смогла нормально есть, но мой организм согласился принимать почему-то только булочки с яблоками. Так и сидела на лекциях с целлофановым мешком, из которого под партой откусывала очередной кусок. «Пирамиды» перестали налезать на мой округлившийся живот, что необыкновенно обрадовало супруга – у него пропал конкурент.

Летнюю сессию я успешно сдавала по собственному графику, чтобы успеть до родов. Осталась политэкономия. В день сдачи я чувствовала себя не очень хорошо. Организм то ли тренировался перед родами, то ли сопротивлялся перед сдачей нелюбимого предмета нелюбимому преподавателю (о, бедные гуманитарии, скольких из вас придавило теорией рынка?).

Видимо, вид у меня был такой несчастный, что супруг отправился со мной. Он тоже сдавал госэкзамены, но у него как раз был свободный день. Никакие возражения с моей стороны не принимались.

Так мы и зашли в аудиторию – беременная студентка в сопровождении без пяти минут лейтенанта, хоть и «по гражданке». Супруг сел на «камчатке», а я, взяв билет, была готова сразу отдать его обратно и уйти – о содержании вопросов я имела весьма смутное представление.

Не помню, как я отвечала. Кажется, несла откровенную чушь. После преподаватель долго мне что-то объяснял, а я пыталась делать вид, что понимаю, о чем он говорит. Вдруг голос с «камчатки»:

– Товарищ преподаватель, разрешите вам возразить?

Я даже не пыталась уловить нить их дискуссии. На 15-ой минуте преподаватель что-то поставил мне в зачетку и закрыл ее. Остальные 15 минут он пытался мне ее вручить. Ха, не тут-то было! Супруг доказывал, что не зря провел время в военно-политическом училище. В момент, когда он набрал воздуха, чтобы продолжить интеллектуальный батл, преподаватель быстро поздравил меня с успешной сдачей экзамена, сунул мне в руки зачетку и вылетел из аудитории, сославшись на лимит времени. Напротив названия предмета стояла «4». И это было значительно больше, чем среднее арифметическое между моими знаниями и мужа. Но, как бы то ни было, сессию за третий курс я закрыла.