Материнские хроники - страница 3

В пять утра за мной пришла медсестра и я потопала до палаты. Сама. Как вспомню – так вздрогну. Сначала пешком в один конец длиннющего коридора, потом по лестнице на второй этаж, а потом то же расстояние до палаты. Ближе к концу пути я оглохла и стала задыхаться, но каким-то чудом все-таки добралась до кровати и повалилась на нее кулем. В ушах вата, в глазах фейерверк, дышать нечем, сердце бьется как сумасшедшее, возле кровати лужа крови.

Мне что-то вкололи, стало легче… Поменяли пропитанную кровью пеленку и приказали час не вставать. Через какое-то время в палату принесли дочку.

Наконец все системы организма пришли в норму, и я еле дождалась окончания положенного времени. Потом осторожно встала и подошла к пеленальному столику, на котором лежал клетчатый байковый сверточек.

Умом я понимала, что это моя дочь, но не более того. Я внимательно разглядывала ее припухшее личико, повторяя про себя выбранное имя: Надя, Надюша, Наденька, словно пробуя его на вкус.

Зачем-то решила ее распеленать и потрясенно разглядывала крохотные пальчики и пяточки, размером с подушечку моего большого пальца. Но мы все еще были словно по разные стороны стеклянной стены.

– Дочка… – тихо позвала я. – Надя…

Как же трудно мне было произнести это вслух! Слова казались чужими, механическими. Но то, что случилось потом я не могу объяснить до сих пор, потому что так и не нашла метафор, описывающих произошедшую перемену. Стена исчезла и во мне включилась мама.

Да, мне предстояло еще долго возрастать в своем материнстве, но я отчетливо запомнила ту близость и теплоту, которую ощутила от осознания, что это МОЯ дочь. В родовой я слышала, как врачи переговариваются куда меня определить – вместе с ребенком или отдельно (все-таки серьезные разрывы, большая кровопотеря и так далее). Но гинеколог твердо сказала: вместе. Низкий ей за это поклон, ведь тогда совместное пребывание с детьми было скорее новшеством, чем повсеместной практикой. Кто знает, включилось бы у меня эта материнская кнопка, если бы дочку приносили только для кормления.

Малышка закряхтела и приготовилась заплакать, и я попыталась запеленать ее обратно. Через несколько секунд поняла, что забыла порядок распеленывания и без помощи не справлюсь.

Попыталась взять дочку на руки, но поняла, что сил нет. Тогда положила ее подальше от края, чтобы она не скатилась со стола (ага, новорожденный младенец) и выглянула за дверь палаты в поиске кого-то из персонала. Коридор был пуст и тих. Шепотом позвала:

– Медсестра-а…

Тишина. Чуть громче, но все равно шепотом снова:

– Медсестра-а…

Откуда-то появилась бабка в медицинском халате и набросилась на меня с криком:

– Чё орёшь?!

Мычу, что в первый раз, мол, распеленала, а обратно не получается завернуть.

Она на меня:

– Вот идут рожать, а ничего не знают, делать ничего не умеют.

Не прекращая ворчать, медсестра подошла к пеленальному столику и в один момент превратила мою доченьку в аккуратное полешко. Напрасно я пыталась уловить порядок движений – её руки мелькали как молнии!

– Иди ложись, – грубо скомандовала она мне. – Я подам.

Когда я с кряхтением устроилась на скрипучей панцирной кровати, медсестра сунула мне под бок дочку. Я, конечно, теоретически понимала, как должен происходить процесс кормления, но на практике никак не могла пристроить грудь к малышовому ротику. Бабка, дергая меня за втянутый сосок разразилась новой порцией ворчания. В конце концов мое сокровище намертво присосалось к груди.