Мари сердито плюхается на стул и замирает, уставившись в одну точку. Матильда в таком же подавленном состоянии.
– Н-но вы ведь договаривались с моим отцом?
– Гм, твой отец… Я бы не слишком на него рассчитывал.
– Почему?
– В трактире про него сейчас часто вспоминают. Мало того что твой отец платит за аренду новой лавки, он ещё и дом снял в придачу. Потому как благородная госпожа Лена, видите ли, не желает жить в комнатах над сапожной мастерской. А ещё Лена изволит хотеть новую мебель. А твой отец ни в чём не может ей отказать, а уж сейчас и подавно, потому что…
Тётя сверкает на него глазами.
– Гм, – осекается дядя. – Как бы то ни было, ни одного франка на твоё содержание я пока так и не получил. И не думаю, что получу. Радуйся, что у тебя есть крыша над головой. Будет только правильнее, если ты тоже внесёшь свой вклад.
Матильда не может вымолвить ни слова.
Тётя берет её за руку, пытаясь утешить:
– Теперь твоя жизнь вместе с нами, на заводе, девочка моя.
Все как будто покорились судьбе. Ужин проходит почти без разговоров. Картошку достают из кастрюли прямо руками, а затем макают в луковый соус. Но вот Розали смотрит на Фонске и хихикает:
– А ты знаешь, что тебя придётся прятать, если придут проверяющие?
– Что?
Проспер тут же пинает её ногой под столом.
– Уймись. Нашему Фонске пока ещё нельзя работать, – пожимает она плечами. – Сам знаешь.
– Что тут такого? Малыш просто будет помогать папе, – бубнит дядя.
До этого момента Мари молчала.
– Да, – наконец произносит она. – Да, так это называется, помогать папе. У директора всегда так.
Она смотрит на старших братьев, пытаясь получить поддержку, но они сидят опустив глаза. Тётя знаками пытается её остановить, но не тут-то было.
– Мы как будто обязаны работать на заводе всей семьёй. Дети начинают лет в шесть-семь. А потом… Потом уже никуда не уйти. Никому из нас.
У неё на глазах слёзы бессилия.
– И с моей Финой будет то же самое, и с её детьми, и с их детьми тоже.
В этих словах правда, которую ещё никто никогда не произносил. Все молчат, уткнувшись носом в тарелки, страшась отцовского гнева. Матильда краем глаза видит, что дядя побагровел.
– Хватит! – бьёт он кулаком по столу.
Потом встаёт и замахивается на Мари. Она смотрит ему в глаза без капли страха. Все сидят затаив дыхание. Матильда не смеет даже поднять взгляд. И тут… Дядя усталым жестом опускает руку. И выходит на улицу, а Мари убегает наверх.
Матильда слишком устала, чтобы думать. Единственная мысль, которая крутится у неё в голове, – её жизнь не должна пройти тут, на кирпичном заводе. Она уедет отсюда! Хоть пока и не знает, как…
Несколько раз она ловит на себе взгляд Розали. Когда они вдвоём убирают со стола, Розали бросается к ней и крепко обнимает.
– И меня с собой забери, ладно? – умоляет она еле слышно.
