Базовые паттерны отношений
Избегающий, ищущий и антагонистический
Три стадии развития, которые мы описали выше, вступают во взаимодействие с тремя отличимыми друг от друга паттернами отношений. Для одного из них мы выбрали название избегающий, для второго – ищущий. В своем выборе мы опирались на работы Френсис Тастин, которая, изучая поведение детей, имеющих нарушения в развитии, выделила два типа динамики – инкапсуляцию и цепляние/запутывание (Tustin, 1990)[7]. Согласно наблюдениям Тастин, в ответ на фрустрирующую и травматическую ситуацию одни дети движутся от опекуна, другие – навстречу ему. В нашей Матрице движение от других с образованием некой защитной капсулы составляет основу избегающего паттерна отношений. Движение навстречу опекуну с образованием спутанности и слияния формирует ядро ищущего паттерна. В случае серьезной фрустрации и достаточно тяжелой травмы эти паттерны действуют и как межличностные защиты, работая вкупе с внутрипсихическими защитами, типичными для той или иной стадии развития.
Третий паттерн отношений – антагонистический. Он отражает сущность людей, которые, как говорила Хорни (Horney, 1939), «противодействуют другим». Каждый ребенок в возрасте 9 месяцев сталкивается с необходимостью преодолеть «страх Чужого». Если у ребенка нет надежной привязанности и эмоциональной связи с опекуном, то он может подпасть под власть «чужого селф-объекта», который воспринимается как хищник-преследователь (Grotstein, 1982, р. 63). С юнгианской точки зрения, такой «чужой селф-объект» – это нечеловеческий, архетипический «иной», который часто отождествляется с темной стороной трикстера и способен легко подчинить себе незрелую психику. Такое явление, когда «Эго захвачено архетипической фигурой», Юнг называл одержимостью (цит. по: Hart, 2001, р. 92).
Современные исследования в области нейробиологии объясняют, каким образом неудача в установлении привязанности приводит к ситуации одержимости архетипической фигурой Чужого. Благодаря последовательному поступательному выстраиванию привязанности между матерью и ребенком нейроны связываются друг с другом в нейронные сети, что в итоге запускает или активирует связи между мозговым стволом и лимбическими структурами. Однако если здоровому ребенку достается угрожающая материнская фигура, то у него не складываются столь необходимые привязанности, содействующие эмоциональному развитию и формированию зрелой нервной системы. Ребенок не испытывает важных для него ощущений, которые позволили бы нейронным сетям полноценно сформироваться и соединить мозговые и лимбические структуры, отвечающие за эмоциональные переживания. Поскольку сети «недогружаются», происходит их усечение. А неиспользуемые, они атрофируются. Таким образом наносится серьезный урон дальнейшему эмоциональному развитию (Schore, 2003а, b).
По причине отсутствия необходимых нейронных связей, что обусловлено неудачей в установлении межличностных привязанностей, ребенок идентифицирует себя с темной, хищнической стороной трикстера и усваивает антагонистический паттерн отношений. У него, захваченного этой фигурой, всё и все вызывают враждебность или антагонизм: опекуны, окружающие и даже собственный внутренний мир. Манипулирование, доминирование и агрессивный контроль используются в качестве защитных маневров. Как и в других паттернах отношений, ригидность межличностных защит антагонистического паттерна находится в прямой зависимости от тяжести нарушений в детском развитии.
