– Балалайку украл.
– Балалайку? – лицо Николая отобразило всё тоже непонимание. – Изменились балалайки.
– После чего изменились? Ты привык к другим балалайкам? Со струнами? Может, и играть умеешь? – спросил Бочалов, присаживаясь обратно в кресло.
– Умею, – ответил матрос, разглядывая через окно Серегиной квартиры будущее. Он видел припаркованные рядом с мигающей и кричащей девяткой Жигули шестерку, проще «шаху», тёмно-синего цвета. Ряд железных гаражей. На отдельно стоящем двухэтажном здании из красного кирпича, рядом с дверью, виднелась табличка с надписью «СЭС Василеостровского района». На заднем плане просматривалась детская площадка, с разноцветными домиками.
– Отойди лучше от окна. Сейчас менты приедут. Не надо в таком виде перед ними отсвечивать.
– В каком таком? – удивился матрос, послушно отходя от окна, опустив голову и пытаясь рассмотреть свой вид.
– Ты как с агитационного плаката времён революции, – улыбнулся накуренный Серёга. – Песенку такую помнишь: «О, мама миа, тебя искал какой-то матрос. Он был неделю не выбрит, был оборван и бос»? Сплин поёт.
– Не слышал, – серьезно ответил Николай. – Про какую революцию ты сейчас упомянул?
– Про кубинскую, – не переставал улыбаться Сергей. – Ты откуда свалился? Нарисовался у меня в кресле, вопросы задаёшь. Ты сам-то кто, революционер?
– Меня мои сотоварищи отправили узнать, как здесь всё сложилось, – мысли Котова разбегались, он не мог сосредоточиться. Рассказ про то, что он из прошлого казался очень неправдоподобным. Что бы как-то собраться с мыслями Николай решил прибегнуть к помощи заветного порошка, выручающего в трудную минуту. Достал из кармана серую коробочку, и привычным жестом отправил порошок в ноздрю.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Сергей, – можно полюбопытствовать?
Больно знакомыми показались ему действия матроса. И вдобавок, из-под пальцев выглядывало окончание надписи «in». Все названия заканчивающиеся именно так, пробежали в голове накуренного хозяина квартиры: « Морфин, героин, кокаин».
Матрос протянул ему свою коробочку, благо у него было ещё несколько. Он запасся ночью после освобождения. «Может этот знак послужит примирением, как с дикарями», – вспомнил он рассказы про высадку моряков на дальних неизведанных берегах.
– Только аккуратно, не рассыпь, – напутствовал Котов Николаю, как дикой обезьянке с дальних берегов.
Николай удивлённо крутил в руках серую коробочку. Надпись крупными латинскими буквами «cocain» повергла его в шок. Ниже мелкими буквами по английски был указан производитель. По бокам надписи располагались веточки с листочками. В находящемся под действием другого наркотика мозгу Сергея не укладывалось такое оформление запрещённого препарата. Даже из заграницы такой не привезёшь. Он деловито встал, вышел в коридор и вернулся уже с бумажником в руках. Достал пластиковые карточки и мастерски построил дорожку на одной из содержимого коробочки. Матрос молча наблюдал за происходящим. На одной из карточек он успел прочитать «Таксофоны СПб». Затем его оппонент достал из бумажника купюру, свернул её трубочкой и зажав одну ноздрю пальцем, занюхнул дорожку через свёрнутую купюру.
– Ты где это взял? – распробовав содержимое и убедившись в его соответствии надписи, спросил Сергей, откинувшись в кресле.
– В аптеке, – невозмутимо ответил матрос, – у вас не продаётся?
– Продаётся, продаётся. Только аптеки по-другому называются. Рассказывай теперь, кто ты? Откуда ты здесь взялся? Да ещё и с коксом?
