Матушка - страница 24

Отсюда же она держалась благословения, нуждалась в нем, хранила себя в благословении. Со временем незаметно брать благословение сделалось делом обыкновенным, привычным, потом стало делом сознания, появилась забывчивость и усилие, чтобы все же взять его. А там может наступить время, когда это станет ни внешне, ни внутренне уже не нужным. Обычно в это же время матушке начинает мешать платок, и она все чаще снимает его. Сначала на плечи скинет, потом начинает различать, где надо быть в платке, а где можно без него. Может случиться, что останется и совсем простоволосая. На Руси платок насильно снимали с жены, захваченной в измене мужу. Волосы распускали и оставляли ее в таком виде на сколько-то дней. А то и по деревне еще проведут из конца в конец – распоясанную и простоволосую.

К слову сказать, снимали пояс и с юноши. И с мужа зрелого, если они совершали какое-либо преступление против Церкви или против обычаев деревни, т.е. общины. Потому и боялись люди быть распоясанными. Не только внешне, но особенно внутренне. Замечено, что современные церковные люди, когда теряют веру, норовят ходить распоясанными – рубашка навыпуск, платье, ничем не припоясанное.

Для матушек, живущих по дарованиям души, соблазном могут быть сами эти дарования. Благодать сокрывается в сердце, вера начинает освящать внешнее сознание, и матушка чувствует и сознает себя верующей, а жизнь продолжает совершаться в силах души, не задетых верою. Только матушка может в этом себе отчета не давать и потому не обратит на это внимание. Она по-прежнему останется хлебосольною, доброю, щедрою, участливою, живущею от души, но в этой душе своей, от которой так полно живется, будет неверующею. При этом видимо для всех она останется церковною, да и себя будет полагать церковною, что живет по вере, только вера ее будет принадлежать внешнему сознанию. По разсудку вера ее будет, по привычкам, отчасти, по чувству долга. Маловерие, а не вера.

В минуты испытаний, скорбей будет видно, чем преодолевает она скорби. Окажется – своими дарованиями, без всякого участия веры. Ей так живее, ближе. В ней так много природного терпения, и она терпит, так много радушия и попечения – она забудет про себя и будет участвовать в ближних. О таких людях удивительные строки есть в дневнике священника Александра Ельчанинова: «Есть люди чудесного, райского типа, с душой до грехопадения, детски простые и непосредственные, чуждые всякой лжи и злобы. И это не как результат какой-нибудь борьбы с собой, усилий – такими они и рождаются – людьми без греха. И странно, что постоянно эти люди стоят вне Церкви, даже иногда совсем обходятся без религии. Они слишком просты и цельны, чтобы богословствовать, и слишком стыдливы и целомудренны, чтобы выражать свои чувства какими-нибудь словами или знаками (обряд). В религии самое важное не вера, а любовь к Богу, а Бога они не любят, потому что любят Красоту, Добро, Истину – а это все стихии Божества. Сколько есть людей, утверждающих, что они верующие, и не имеющих этого чувства Красоты, Добра, со злобою и грехом в душе, с полным безразличием к Истине, так как ее вполне для них заменяют полторы дюжины маленьких истин, за которые они самолюбиво держатся. А те – простые и верные души, живущие и на земле в радости – после смерти, я уверен, прямо идут в Царствие Света и Радости, как «подобное всегда стремится к подобному», и в обществе святых – простых и блаженных душ – они чувствуют себя, как в своей родной стихии. Мы, так называемые «верующие», говорим: «пойду» и не идем, а они ведь и не говорят «не пойду», а просто исполняют волю Отца»14. Как много таких людей можно найти среди неверующих – богатых душою. Не о них ли, как о язычниках говорит и апостол Павел: «естеством законное творят». Будут оправданны по делам совести своей.