— Ты хороший и понимающий, но... я боюсь разочаровать тебя... Ты ведь привык к округлым и мягким девушкам, а я твёрдая... Титьки и те... А вдруг ты разочаруешься и бросишь меня-а-а-а-а...
Я хренею, дорогая редакция, женская логика в силе. Конечно Алёнка совсем другая, но ведь она воин! Она должна быть сильной. Сажусь рядом, обнимаю... Но вот убеждать и жалеть не буду. Не прокатит, решит, что просто жалею...
— Алёнка, если ты надумала такую хрень, то может, продолжишь логическую цепочку и решишь, что меня на экзотику прибило?
— Чего? — удивлённый взгляд сквозь слёзы.
— Ничего! Убирай на фиг своё одеяло, а то закуталась. Я тут чуть слюной не изошёл глядя на тебя, а она время тянет...
— Правда? — в голосе надежда.
— Нет, млять. Чего я тогда распинаюсь, да отдай ты одеяло!
Пытаюсь стянуть его, но девушка в первое мгновение рефлекторно сопротивляется. Потом спохватившись, откидывает его в сторону и с грацией дикой кошки набрасывается на меня.
Ну что я могу сказать, длительное воздержание никому на пользу не идёт. Мне уж точно, ибо как бы пошло это не звучало, но первый заряд даже не донёс до нужной части организма. Только, Алёнку уделал. Ох, эти нежные женские губы. Смесь счастья, облегчения, и неудовольствия. Расстроился я, а Алёнка счастливо засмеялась.
— Ты чего ржёшь?
Вот чего весёлого нашла, а?
— Как чего? Вон как я тебя перевозбудила! — и тесно прижавшись, восторженно шепчет: — Нравлюсь...
Да здравствует женская логика! Ура!
— Так может, помоемся и ещё разок? — спрашиваю с улыбкой.
— А то! А есть шанс, что не разок?
— Как попросишь.
Смеётся:
— Попрошу, уж я-то так попрошу...
И вот произошло нечто, напрочь выбившее меня из колеи и рикошетом зацепившее Алёнку. Вон лежит, закатив глаза и почти не дышит, а я и не знаю, как дальше жить... Несколько преувеличиваю, но всё же...
Оказывается можно почувствовать не только злость или ненависть... Но и другие эмоции. В первые мгновения, я ошалел. Чем лучше было девушке, тем сильнее становились эмоции и отчётливее они ощущались... Тем больше хотелось, чтоб ей было хорошо. Замкнутый круг. Вот и накрыло.
Не знаю с чем сравнить. Это как прыжок с парашютом, когда восторг переполняет тебя, ветер бьёт в лицо и сердце готово выпрыгнуть из груди. И хочется делать это снова и снова!
Кстати! Кажись, ожила!? А не пора ли?..
31. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
— Руслан, мне не нравится эта идея, — подполковник Васильев вскакивает с кресла и начинает расхаживать по кабинету, совсем недавно принадлежавшему полковнику Семенову.
— Позволь не согласиться, — качает головой Степаныч, как и Рогожин, сидящий в гостевом кресле. — Обещания надо выполнять.
— Да кто спорит! — Васильев пристальным взглядом смотрит на сослуживцев. — Мужики, но зачем это видеть Зухре?
— Ты пойми, Витя, — Рогожин, тяжело вздыхает, — мне самому это не нравится. Но у неё мания. А ведь очень перспективная девочка, это Катю нельзя, только хуже будет. А для Зухры, Аслан идея фикс. Пусть увидит его смерть.
— И при этом то, что мы с ним сделали?
— Да! В этом и смысл...
— И заметь, — вмешивается Степаныч, — с ним ни делали ничего, что он в своё время не делал с другими. За что боролся...
— А! Проклятье. Вот как с вами спорить? Тем более, что не уверен в своей правоте...
По длинному, хорошо освещённому коридору идут люди. Впереди, показывая дорогу, невысокий и как будто не приметный учёный в белом халате. Но если присмотреться, можно с удивлением признать в нём Резнова. Следом шествуют ещё один генерал с дочерью, которой предложили присутствовать на казни её насильника. Девушка с каким-то нездоровым энтузиазмом согласилась. Ну и конечно подполковник, капитан и прапорщик.
