– Не могу, – тихо отзывается она, и ее глаза наполняются слезами.
– Из-за папы?
– Адам, просто не могу. Я уже дала слово.
– Мудаку, который требует, чтобы ты лишилась девственности! – рявкаю и отхожу от нее на шаг назад.
Я сам себе не доверяю в таком состоянии. Дребезжу и сотрясаюсь от ярости, которую, нахрен, вообще не контролирую. Чувствую, что вот-вот перед глазами встанет красная пелена, и я реально могу натворить какой-то херни. Черт, не чувствовал такую бессильную ярость лет с пятнадцати, когда Лерку увезли за границу. И вот опять это отвратительное ощущение. Ненавижу терять контроль, но никак не могу взять себя в руки.
– Адам, – произносит моя подруга, впиваясь в меня взглядом, – только мне решать, за кого и когда выходить замуж, ясно? Если тебя это парит, забудь все, что я рассказала.
– Каким образом, он думал, ты должна “избавиться от проблемы”? – спрашиваю, рисуя пальцами воздушные кавычки. – Его не парит, что ты можешь переспать с кем-то другим?
– Может, рассчитывал, что я сделаю это у гинеколога? – пожимает она плечами, густо краснея.
– Лишиться невинности под ножом врача? Что за гребаный пиз… Фу-у-ух, – выдыхаю и слегка дергаю себя за волосы. Дышу на четыре такта, чтобы обуздать зверя внутри меня. – Ну, у тебя же пять лет на это, правда? – Лерка качает головой, а я хмурюсь еще сильнее. – В смысле? Вы же собрались пожениться через пять лет, разве нет?
– Мы будем видеться и до свадьбы. И он… Слушай, давай закроем эту тему, ладно? Мне уже не хочется это обсуждать.
– Лер, я просто пытаюсь понять. То есть, он хочет спать с тобой, когда вы видитесь, но напрячься, чтобы сделать твой первый раз идеальным, не может. Правильно я услышал?
– Примерно так, да, – скривившись, кивает она.
– Абсурд какой-то. Сюр. Ты вообще догоняешь, что это лютая дичь?
– Я не просила давать оценку, – наконец не выдерживает Лера и, психанув, отрывается от машины. – Я лишь поделилась с тобой, как с лучшим другом. Не знаю, на что рассчитывала! Может, на долбаную поддержку?
– А, может, ты рассчитывала, что я стану голосом твоего рассудка? – тоже психую и повышаю голос. – Возможно, тебе был нужен кто-то, кто откровенно озвучит происходящее и назовет вещи своими именами? Но тебе по какой-то причине не нравится это слышать, хотя сама ты прекрасно понимаешь, как выглядит вся эта ситуация.
– Короче! – рявкает Лера и трясет головой.
Хватает себя за волосы и начинает быстро заплетать косу. Она ненавидит косы! Но сейчас пальцы проворно переплетают пряди, создавая кривую прическу. Накрываю ее пальцы своими и оттягиваю от волос. Ее руки безвольно падают по бокам. Смотрит на меня, тяжело дыша. Ноздри раздуваются, чуть не лопаясь, пока она прожигает меня яростным взглядом. А я расплетаю то, что она наворотила, и поправляю ее волосы.
– Если не хочешь мне помочь, я пойму, – произносит она чуть спокойнее. – Найду кого-то другого. Но к врачу за таким не пойду. Это еще унизительнее, чем предлагать себя какому-то парню.
– И в чем же должна состоять моя помощь? Я должен найти того, кто разок с тобой переспит?
Лера краснеет сильнее и сглатывает, глядя прямо мне в глаза.
– Я надеялась, что ты согласишься на то, чтобы самому это сделать.
– Лишить тебя девственности? – уточняю, офигевая. У меня даже шея вытягивается, как будто я вдруг стал плохо слышать.
– Да, – еле слышно отвечает моя подруга, и теперь сглатываю я.
