Своими планами я не поделился ни с кем: ни с Эдит, ни с сыном, ни даже с Финаном. Эдит и Финан ожидали моей поездки на юг после смерти Эдуарда. Но король был еще жив, а я вдруг уже поспешно засобирался.
– Что сказал тебе священник? – поинтересовался Финан, пока «Сперхафок» шел вдоль берега под летним ветром.
– Что мне нужно ехать на юг.
– И когда мы туда доберемся, что будем делать?
– Хотел бы я сам знать.
Ирландец рассмеялся:
– Мы, сорок человек, пойдем войной на Уэссекс? – Он кивнул на набитое людьми чрево «Сперхафока».
– Нас больше чем сорок, – возразил я.
Я смотрел на залитое солнцем море, расступающееся перед узким корпусом «Сперхафока». Лучшей погоды и не представишь. У нас был ветер, чтобы наполнять парус, и море, по которому плыть; море это искрилось в солнечном свете гладью, нарушаемой только барашками пены на гребнях волн. Такая погода должна служить добрым предзнаменованием, но у меня на душе лежал камень. Я отправился в поход, повинуясь порыву, цепляясь за то, что показалось шансом, но теперь меня грызли сомнения. Пальцы нащупали висящий на шее молот Тора.
– Поп передал мне сообщение от Эдгифу[4], – признался я Финану.
На миг он растерялся, потом вспомнил имя.
– Пахнущие лавандой титьки! – воскликнул мой друг.
Я хмыкнул, припомнив, как поведал однажды Финану, что грудь у Эдгифу источала аромат лаванды. Эдит рассказала, что многие женщины добавляют лаванду в животный воск и натирают впадину между грудями.
– Да, сиськи у Эдгифу пахли лавандой, – подтвердил я слова Финана. – И она просит о помощи.
Ирландец уставился на меня.
– Иисус на кресте! – выдавил он наконец. – Бога ради, мы что вообще делаем?
– Идем искать Эдгифу, разумеется.
Финан продолжал таращиться на меня:
– Но почему она обратилась к нам?
– А к кому еще?
– Да к кому угодно!
Я покачал головой:
– У нее мало друзей в Уэссексе, а в Мерсии и в Восточной Англии их вообще нет. Она в отчаянии.
– А с какой стати ей просить помощи у тебя?
– Ей известно, что я враг ее врага.
– Этельхельма.
– Который ее ненавидит.
Ненависть эту было легко объяснить. Эдуард повстречал Эдгифу, когда был еще женат на Эльфлэд, сестре Этельхельма и матери Эльфверда. Новая женщина, моложе и красивее, одержала победу, узурпировав место Эльфлэд на королевском ложе и сумев добиться от Эдуарда титула королевы Мерсии. К вящей ненависти олдермена, она родила Эдуарду двух сыновей, Эдмунда и Эдреда. Оба были еще младенцами, но старший, Эдмунд, мог выступить претендентом на трон, потому что Этельстан считался незаконнорожденным, а Эльфверд, как многие убедились, был слишком глуп, жесток и непредсказуем, чтобы стать новым королем. Этельхельм осознал угрозу будущему своего племянника, и Эдгифу в своем отчаянии отрядила священника в Беббанбург.
– Она знает, что готовит для нее Этельхельм, – объяснил я Финану.
– Знает?
– У нее есть лазутчики, как и у него, и они доложили ей, что, как только Эдуард умрет, Этельхельм увезет ее в Вилтунскир. Ее поместят в монастырь, а детей пристроят ко двору Этельхельма.
– Что означает, – медленно проговорил Финан, глядя на летнее море, – что обоим мальчишкам перережут глотки.
– А быть может, с ними очень кстати приключится какая-нибудь хворь.
– Так что же мы будем делать? Спасать ее?
– Спасать ее, – подтвердил я.
– Но Господь мой Иисус! – воскликнул в сердцах мой друг. – Ее же охраняет королевская дружина! Да и Этельхельм с нее глаз не спустит.
