– Она уже перебралась с сыновьями в Кент. Сказала мужу, что хочет помолиться за него перед усыпальницей святой Берты, но на самом деле намерена собрать войско, чтобы защитить себя и мальчиков.
– Боже правый! – Финан выглядел пораженным. – И люди пойдут за ней?
– Почему нет? Припомни, что отцом ее был Сигехельм.
Сигехельм, олдерменом Кента, погиб в бою с данами в Восточной Англии[5]. Он был богат, но даже близко не мог сравниться с Этельхельмом. Его сын Сигульф унаследовал отцовские богатства, а заодно и его дружинников.
– У Сигульфа, вероятно, человек триста, – прикинул я.
– А дружина Этельхельма вдвое больше, по самой скромной оценке! А за ним еще и королевское войско!
– Эти воины будут следить за Этельстаном в Мерсии, – возразил я. – Кроме того, если Эдгифу и ее брат выступят против Этельхельма, у них найдутся сторонники.
Надежда призрачная, но исключать такой поворот не стоило.
Финан нахмурился:
– Мне казалось, что клятву ты дал Этельстану, а не Лавандовым Титькам.
– Моя клятва принадлежит Этельстану, – подтвердил я.
– Но Эдгифу будет ожидать, что ты сделаешь следующим королем ее сына!
– Эдмунд слишком мал, – ответил я. – Совсем младенец. Витан ни за что не выберет его королем, пока он не вступит в возраст.
– К этому времени на троне прочно будет восседать Этельстан, и у него родятся свои сыновья!
– А я к тому времени уже умру. – Я снова коснулся молота.
Финан хохотнул безрадостно:
– Так, значит, мы плывем, чтобы принять участие в кентском восстании?
– Возглавить его. Это мой лучший шанс убить Этельхельма.
– Но почему бы не примкнуть к Этельстану в Мерсии?
– Потому что как только западные саксы прознают, что Этельстан использует нортумбрийские войска, то истолкуют это как объявление войны со стороны Сигтригра.
– Если Этельстан победит, это не будет иметь значения!
– Но у него меньше людей, чем у Этельхельма, и меньше денег. Лучший способ помочь ему – убить Этельхельма.
Далеко на востоке показалось пятнышко паруса. Я наблюдал за ним до тех пор, пока не убедился, что корабль идет на север и пройдет далеко от нас.
– Пропади пропадом твои клятвы, – произнес вполголоса Финан.
– Согласен. Но не забывай, что Этельхельм пытался убить меня. Так что клятва не клятва, но за ним должок ценою в жизнь.
Финан кивнул. Это объяснение было веским в его глазах, даже когда он верил, что наш поход – безумие.
– А как его племянник? Что будет с ним?
– Эльфверда мы тоже убьем.
– Ты и в этом поклялся? – уточнил ирландец.
– Нет, – признался я, но потом снова коснулся молота. – Зато клянусь теперь: я прикончу мелкого эрслинга вместе с его дядей.
Финан ухмыльнулся:
– Одна корабельная команда, да? Целых сорок человек! Сорок воинов, чтобы убить короля Уэссекса и самого могущественного его олдермена?
– Сорок человек, – повторил я и добавил: – И кентское ополчение.
– Иногда мне кажется, что ты спятил. – Финан расхохотался. – Но Бог свидетель, ты еще не проиграл.
Следующие две ночи мы укрывались в восточно-английских реках. Вокруг – лишь заросли камыша и ни одной живой души. На вторую ночь ветер посвежел и небо, бывшее ясным целый день, затянуло облаками, скрыв звезды. Далеко на западе я заметил огненный проблеск и услышал, как молот Тора грохочет в ночи. «Сперхафок», пусть и надежно пришвартованный в укромной гавани, вздрогнул под напором шквала. Дождь замолотил по палубе, а потом и вовсе перешел в ливень, ветер налетал порывами. Мало кто из нас спал той ночью.
