Дни тянулись мучительно. Ко мне не пускали. Олька иногда подсовывала под дверь пряничек. И убегала.
Накануне поездки отец зашел. Я лежала нечесаная, немытая. Не хотела ни видеть ни кого, ни слушать. Почти примирилась с возможной смертью. Княжеская дочь. Самое бесправное существо на земле. Никто не любит. Ни кому не нужна. Племя скоро сбросит со скалы, просто так сбросит. Обряд дарения дочери в жены богам возможно обман. Мы перестали быть нужны богам. Они не берут нас в жены. А князья верные древнему уговору продолжают убивают детей. Просто так убивают. Ни за что. Без цели. Новые боги не спускаются с небес на землю, чтобы княжить людьми. Боги отвернулись от нас. Князья отвернулись от дочерей. Если он не скинет Маринку, то отдаст в жертву Ольку. Какая мне-то разница. За меня заступится не кому. Я все равно умру в ледяной воде, в бушующем океане. Или не умру. Маленькая надежда, как огонёк лучины теплилась в груди. То разоралась и тогда мне легко мечталось об Ирии. То почти тухла и тогда чёрная суть поднималась в душе и становилась муторно.
– Арина, дочка, посмотри на меня.
Теперь я могу противится, что еще он мне сделает. Два раза не убьет. Не повернулась к отцу. Не любит от меня.
– Арина, я пришел, что бы отдать тебе вещь твоей матери. Посмотри на меня.
– Ты столько лет хранил вещь чужестранной, грязной рабыни?
Я зло выплюнула слова, так часто осыпаемые мою спину Любавкой, а потом и Маринкой. Он тихо сел на край постели. Только сбитое дыхание и слышалось. Неожиданно его теплая тяжелая рука коснулась моего плеча.
– Зарина не была рабыней. Да, она дитя гор. Но не рабыня.
Он отнял руку и я изо всех сил сдержалась, чтобы не удержать ее. Отец не замечая этого, продолжил.
– Внучка местного правителя. Зарина не наложницей была, а первой женой. Посмотри на меня Арина. Ты на нее очень похожа. Такие же глаза, чернее ночи, и волосы подстать моему вороному.
– Мою мать звали Зарина и меня значит назвали Ариной. В ее честь?
Я в первые слышала имя мамы. Зарина. В душе забурлило, тепло прилипло к сердцу. Мама. Зарина. Первая жена.
– Она сама долго выбирала имя, сверяла со звездами и советами рода.
– Где она?
Этот вопрос мучил меня всю жизнь. Нет её рядом. Нет её могилы.
– Знаешь, Любава ее боялась. Твоя мать могла разговаривать с умершими. Могла помочь словом, а могла и погубить. В тебе много ее крови. Сильной, вольной крови. Строптивой.
Я обернулась посмотреть, не лукавит ли он. В его голосе послышалась любовь. Он постарел за этот год. За год, как убил первую дочь. Седина покрыла виски, морщины залегли глубже. В руке вертел кулон. Красивый прозрачный камень обрамлен в серебряную, искусно переплетённую змейку. Голова змеи в открытой пасти и держал зубами камень. Цепка витая подставь кулону. Красиво. Я потянулась к вещице.
– Красивый. Почему раньше не показывал?
– Арина, жизнь очень сложная и тяжелая порой. Приходится жертвовать ради блага. Ты, как княжеская дочка должна понимать это не хуже меня.
– Да, мы должны жить и умереть ради племени. Так учил жрец.
– Да, поэтому я не могу отменить обряд.
– Поэтому ты убиваешь своих детей. Аню, меня, и Ольку. Марина же чистая княжеская дочка, не то что мы полукровки от рабынь.
Я выплюнула эти слова ему в лицо. Отец опустил голову и отвернулся
– Ты чисторождённая Княжна. Арина. А обряд, это не убийство. Испокон веков девы попадали к богам. Помнишь, мы проведывали старого деда Володимира.
