Меченая кровью - страница 3

Аня, понурив голову, встала перед нами. Я задвинула Ольку за спину. Нас не убьёт, а ей достанется.

Князь замахнулся. Я зажмурилась и перестала дышать. Неужто ударит. Плеть опустилась на стену, еще взмах и старенький стол разлетелся вдребезги. Когда князь лютовал его боялись и бывалые воины. Плетью рассекал спину до кости. Аня не отступила. Олька громко плакала. Я уже нет, слезы кончились ночью. Когда в комнате не осталось ни одной целой вещи. Когда отец выдохся я сказала с вызовом в голосе:

– Раньше времени не убьёшь.

С тех пор с нас не спускали глаз. Всем в общине объявили, что четыре княжны отныне неприкасаемые. С нами запрещено даже разговаривать. Всем велено следить и обо всем докладывать князю.

Любава ходила вся серая и тихо плакала. Князя к себе не подпускала. Маринка, открыто смеялась над нашими страхами.

– Меня мамка не даст в обиду.

Твердила, веря в слова матери, что любимую дочку князь не принесет в жертву.

Аня старалась не обращать внимания. Я срывалась в истериках и кричала на всю горницу:

– Ты не лучше меня. Прыгнешь, как миленькая.

– Меня отец любит. Он не заставит прыгать со скалы в океан.

Олька отвесила ей подзатыльник. Я рассмеялась с такой злостью и страстным желанием отомстить. Сделать больно. Ударить, так чтобы умылась кровью. Пусть ей тоже будет страшно. Чёрная обида подняла голову и внутренний голос души шептал “Отомсти, накажи. Ты можешь” Я и раньше его слышала, но боялась творить по его зову. А что сейчас то боятся. Выдохнула и отпустила в мир нашептанное кем-то тайное Слово. Чашка на столе затрещала. Маринка замерла посреди светлицы парализованная страхом. Чашка подпрыгнула на столе. Я сжала кулаки и топнула ногой. Чашка висела над столом и трещала, от неё отлетали искорки. Олька схоронилась под столом и захныкала. Её рыженькая головка иногда выглядывала из-под края. Аня пыталась схватить меня за плечи и встряхнуть, но я оттолкнула ее. Чашка со звонком лопнула и разлетелась на множество маленьких осколков. Пару из них, к моей радости, долетели до Маринки. Капелька крови потекла по щеке мерзавки.

– Ведьма! Ведьма!

Завопила Маринка и убежала плакаться матери. Я стояла не шелохнувшись пораженная свершившимся. Аня сидела на полу схватившись за голову. Только Олька бормоча себе под нос, ползая по полу, собирала осколки чашки. На меня они не смотрели.

Любава бешеной фурией влетела в горницу. За ней крадучись, с явной неохотой вошли младшие служки. Молодые патрубки на пару лет старше меня.

– Немедля, доставить княжну Арину в храм.

Любавка с издевкой смотрела в упор уперев руки в бока. По спине побежали мурашки. Тугой узел затянулся в животе. Как всегда в предчувствие беды, волна онемения обдала от щиколоток до колен.

Волхв тихо зашёл в светлицу и остался стоять в дверях. Служки подошли ко мне. Самый смелый протянул руку.

– Пока тятенька не велит, не пойду.

Я оттолкнула чуждую руки и смерила мачеху оценивающим взглядом.

– Ты мне не мать. Маринкой командуй.

– Схватить это ведьмино отродье и в храм. В огнь.

Топнув ногой завизжала Любавка. Волхв кашлянул привлекая внимания. Седые патлы неопрятными космами свисали до плеч. Он гордо выпрямившись стоял в дверях и упивался властью княжим тереме. Кивком отдал приказ и служки схватив меня за руки поволокли в храм. Я выла белугой и вырвалась. Упиралась ногами. Падала на пол. Не помогало. Выволокли на двор. Анютка стремглав кинулась на поиски отца. Он не поможет. Князь всегда на стороне Любавы. Проверка огнём, казнь ведьмы. Мало кто смог пройти её и остаться целым. Любавка довольная, важно шествовала сзади. Наслаждаясь моим страхом и мучениями.