– Как мне её найти?
– А выйдешь в лес с восточной стороны города, дойдёшь до ручья, пересечёшь его, а там её владения начинаются. По красным цветам найдёшь дорогу к её избе. И да, последнее предостережение: ты особо не рассматривай её. В городе она среди людей так кутается. А дома-то, поди, без плаща ходит. Неприятно ей, когда шрамы рассматривают, как будто скомороха в базарный день. Зачем лишнее напоминание о том, что с ней сделали?.. Кстати, – перевёл тему Гура, – ты что-то о гардианцах сказывал. Думаешь, решат напасть на Аракану? Во время Тысячелетнего Мира?
– Гардиания всегда была неспокойной. Для них Тысячелетний Мир – просто бумажка, замаранная чернилами. Молох давно присматривается к араканским землям. Но пока Аракана имеет такого сильного союзника, как Шумор, он вряд ли отважится напада́ть в открытую.
– Коли так, то Старый Лис зря питает надежды напасть на наши земли. Ведомо, что володарь ваш охраняет Аракану, как ралийский хатан – свой гарем. Иначе, прости за дерзость, где ж Великому Змею баб брать?
Странник рассмеялся.
– Уруш может взять себе бабу откуда угодно. Дело в другом, не каждая из них в жены ему сгодится. Слышал о предании про Наречённую? Вот и Молох наслышан. И о том, что завтра начинается неделя перед Уруш-Маем, от которого исчисляется Змеиный год, тоже. Понимаешь, к чему веду?
Гура склонил голову набок и прищурился.
– Думаешь, гардианский володарь попытается нарушить договор между Араканой и Шумором, помешав выбору Наречённой?
– Помешать выбору самого Уруша? Это невозможно. Великий Володарь не станет слушать правителя паучьих людей. Да и тот не дурак, чтобы вызывать на себя гнев бога. Но он явно что-то затевает. И это не нравится Великому Змею.
Глава 3. Служитель Чернога
Младич оставил коня перед лесом и воровато оглянулся. Густой сумрак ночи объял спящие поля, но аннич всё равно боялся, как бы кто не заметил его. Ни шороха полевых мышей, ни стрекота сверчков, ни дуновения ветерка – ничего. Будто сама природа отвернулась, чтобы не наблюдать за тёмными делами, которые он замышлял. Шмыгнув носом, Младич вступил в непроглядную тьму лесной чащобы.
Молодое сердце точила чёрная злоба, а разумом всецело владела только одна мысль: извести ту, из-за которой погиб его старший брат. Стоя возле погребального огня, он поклялся отомстить за него и отправить оборотницу в Морановы Чертоги.
Но выполнить клятву оказалось труднее, чем дать её. Долго Младич искал способ избавиться от Мары. Да только как подберёшься к ней, если она живёт под крылом Веды?
Старуха отнеслась к оборотнице, как к родной дочери. Беда, постигшая жену аннича, тронула сердце лесной ведуньи. Та вы́ходила её, хотя все считали, что Мара не жилец. А после ещё и обучила премудростям целительства. Но Веда никогда не оставляла свою подопечную одну, будто чувствовала угрозу.
Впрочем, вскоре Арна проявила благосклонность. Веда, чей час пришёл, отправилась к Великим Матерям, и Мара осталась одна. К тому моменту Младич стал новым градоначальником Вышней Живницы, но открыто действовать он остерегался. И хотя местные жители не скрывали суеверной враждебности к оборотнице, многие помнили страшный пожар, в котором погибли её дети, а саму Мару, едва живую и сильно изуродованную, вытащили из-под тлеющих брёвен терема. Оттого и жалели ведьму.
Особенно всё усложнилось, когда за оборотницей прочно закрепилась слава целительницы. Многим Мара помогла. Отбросив предубеждения, горожане потянулись к ней за помощью. Хоть всеобщей любви она так не сыскала, но многие не одобрили бы желание аннича свести счёты с лесной ведьмой. А он не настолько крепко сидел на своём месте, чтобы рисковать положением.
