Виктор бросил заинтересованный взгляд на пассажирку и спросил в свою очередь:
– Элен... Лена, а кем ты была в прошлой жизни?
Такие вопросы вообще-то не принято было задавать у них, но уж коли она спросила первой...
Женщина подумала, достала из сумочки пачку сигарет. Прикурив, она грустно усмехнулась и ответила:
– Проституткой я была.
* * *
– Жанна, выслушай меня, пожалуйста!
– Говори, только быстрее. Я опаздываю.
– Ты не могла бы...
– Сколько?
– Пятьсот... Я тебе отдам! Родители должны на следующей неделе прислать.
– Сколько ты мне уже должна? С этими пятьюстами?
– Тысячу двести.
Прохоровой было невыносимо стыдно клянчить у Жанны деньги, но просить больше было не у кого. Пятьсот рублей нужны были срочно. Четыреста – на институт. Приближалась сессия, которую без взяток Лена не одолела бы ни в жизнь. В этом девушка была твердо убеждена. Родня, которая жила в Тарасове, не могла высылать ей деньги. Выручить могла только любовница. Но в последнее время Жанна давала деньги все неохотней, каждый раз непременно напоминая, что у нее нет печатного станка и деньги рисовать она не умеет. Лена понимала, что надоела своими частыми просьбами, но деваться было некуда, и она вновь шла к Жанне.
Та выручала ее, но их отношения становились все прохладнее. После первой ночи с месяц Жанна не покидала Ленину кровать, затем стала заезжать все реже. Отговаривалась тем, что много работы. Один раз даже наорала на девушку, когда та напомнила Жанне о ее обещании устроить розыски тех, кто ее изнасиловал. Правда, тут же извинилась, сказав, что нервы ни к черту и вообще нужно отдыхать побольше. После чего пригласила Прохорову в ресторан, и они помирились. Теперь Жанна, копаясь в сумочке, несколько презрительно поглядывала на девушку. Наконец, протянула ей пятисотенную купюру.
– В твоем возрасте пора бы уже самой на жизнь зарабатывать, а не с родителей тянуть.
– Ты же знаешь, я учусь!
– Одно другому не помеха!
– Что ты имеешь в виду?
– А то и имею, что с такой мордахой, как у тебя, и фигуркой только полная идиотка бабок не настругает.
– Ты хочешь сказать...
– Ленка! Хватит из себя целку корчить! Тебе не двенадцать лет!
За последний месяц такие разговоры все чаще возникали между Жанной и ее любовницей. Сначала осторожно, затем все более откровенно Жанна уговаривала Лену заняться проституцией. Прохорова отбивалась, но сама уже чувствовала, что все больше и больше задумывается над словами опытной женщины.
Та, словно почувствовав колебания подруги, неожиданно взяла ее под руку и повела к машине, у которой стоял верный водила, поигрывая ключами. Он поздоровался с женщинами и занял свое место. Лена с Жанной сели на заднее сиденье.
– Ты знаешь, сколько девчонок с вашего курса подрабатывают на Большой Казачьей?
– Нет, – слегка растерянно протянула девушка.
– Так посмотри!
Они свернули на улицу, известную тарасовским жителям как «аллея любви». Кое-где вдоль дороги Лена видела девушек, стоящих по одной или парами.
– Вон Баунти, она тоже в экономе учится, а вон белобрысая – та в универе на третьем курсе. – Жанна, вцепившись Прохоровой в локоть, давала негромкие комментарии.
«Стоять тут и ждать, пока какой-нибудь урод не купит тебя!»
Жанна словно угадала ее мысли и тут же добавила:
– Но тебе незачем тут торчать! С твоей моськой к клиенту надо на тачке ехать и брать капусту только с президентами, исключительно зеленого цвета.
