Читать онлайн Лариса Дмитриева - Надя не сдается

Редактор Алена Порохнина

Корректор Венера Ахунова

© Лариса Дмитриева, 2020

ISBN 978-5-4498-4687-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга посвящается самой любимой, мудрой, невероятно красивой и яркой женщине на этой планете – моей любимой маме. Ты всегда была моим вдохновением, светом и теплом. Несмотря на то, что тебя нет с нами рядом, твой образ до сих пор живёт на Земле, и мы тебя помним и безмерно любим.

Первый день в университете – это парад дорогих, блестящих автомобилей, водителей, охраны и, конечно же, настоящий показ мод!

Такого количества роскошных нарядов не увидишь даже в современных американских фильмах. А причёски, макияж и сумки заслуживали отдельного внимания. Просто Надя не дружила с косметикой от слова совсем, и это зрелище её скорее пугало.

В первый студенческий день шестнадцатилетняя Надя переступила порог альма-матер. Переполненная гордостью и восхищением. Она ждала этого дня ещё с шестого класса. Именно тогда папа рассказал о прекрасной профессии юриста и о том, что есть морское, гражданское, уголовное, семейное и даже банковское право.

Сидя в уютном деревянном шале посреди Французских Альп, она заворожённо слушала, насколько интересна, познавательна и успешна бывает эта специальность. На тот момент для Нади папа являлся авторитетом, вызывающим искреннее восхищение. Ей очень хотелось угодить отцу и состояться в жизни, чтобы вызывать гордость и восхищение. В тот день они открыли Конституцию и начали её изучение.

С того момента Надя заболела идеей того, что она так же, как и её отец, а впоследствии и брат, поступит в самый престижный вуз Москвы, только закончит юридический факультет, а не экономический, как вся мужская часть семьи, хоть папа втайне и мечтал о юриспруденции. Эту нереализованную мечту он захотел воплотить с помощью единственной и вполне смышлёной дочери. Надя была совсем не против и решила поступить на юрфак во что бы то ни стало.

Итак, вернёмся к первому дню и заворожённой Наде.

Представьте себе девочку, да, повторюсь, именно девочку, потому что в отличие от сформировавшихся сверстниц, которые выглядели лет так на двадцать, внешне Надя казалась абсолютным ребёнком. Это было понятно всем: немного полновата, неуклюжа, с брекетами на зубах и вечной ангельской улыбкой на круглом сердцеобразном личике. Нелепая, совершенно не идущая к данному типу лица, чёлка жила своей самостоятельной и растрёпанной жизнью на широком лбу. Пепельно-русые гладкие волосы, пухлые губы и чистые, зелено-жёлтые глаза необъятного размера, в которые можно было смотреть вечно. В этих глазах было столько сказанного и несказанного одновременно, что людям, смотрящим в них, приходили мысли о тайнах мироздания. Это Надю каждый раз выдавало. C виду маленькая и наивная девочка, но эти два зелёных огня, в которых было столько блеска, теплоты, боли и мудрости, не оставляли никого равнодушным. Но, пожалуй, тогда она и не догадывалась о своей эмоциональной силе и влиянии на других людей. Надя скорее напоминала диковатого зверька, которого выпустили в цивилизованный мир без понимания цели этой прогулки.

Строгие чёрные брюки, остроносые шпильки, кашемировый свитер и необъятного размера сумка – всё было куплено в Милане. Уроки стиля от любимой мамы не прошли даром. Сомнений в том, что Надя будет соответствовать антуражу МГИМО и последним тенденциям моды, не возникало. Желание произвести правильное впечатление превалировало надо всем остальным.

К Надиному удивлению, в этих стенах такими вещами никого нельзя было поразить. Скорее, наоборот. Уж слишком скромна и незаметна была эта незрелая девочка по сравнению с другими более раскрепощёнными барышнями, которые вышагивали длинными ногами по широким коридорам, оглядывая её безразличным холодным взглядом сверху вниз. Как же в этот момент хотелось убежать. Только бежать уже было некуда.

Обещание дано, и вообще – кто так просто сдаётся? Только не Надя. Милая улыбка и чрезмерное желание понравиться помогли влиться в коллектив. Тусовка собиралась в институтской кофейне, где сливки общества завтракали, обедали, сплетничали, иногда даже спали, делали уроки и прогуливали пары. Глаза слепил блеск глазированных бриллиантов на всех возможных частях тела, как на мальчиках, так и на девочках. От этого довольно тусклый свет помещения становился ярче, озаряясь сиянием разноцветных камней.

Под негромкую музыку велись разговоры на все возможные и невозможные темы. Острые сплетни, пикантные подробности личной жизни, последние новости из мира моды, политики и культуры. Кому что купил папа, какая новая машина придёт в конце ноября, кто как отдохнул на Лазурном берегу летом и какие планы на зимние каникулы. Тем было нескончаемое множество. От радости до трагизма, от любви до ненависти, от злости до равнодушия.

Эти молодые люди жили в собственном выдуманном мире, где деньги и связи родителей решали любые проблемы, и казалось, что даже человеческие качества можно купить. Они в юном возрасте хотели выглядеть настолько старше и круче, что совсем забыли о ценности жизни, дружбы и любви. Ради славы и популярности рисковали здоровьем, репутацией и даже хорошим отношением близких людей.

Для Нади это было чуждо, хоть она тоже росла в очень обеспеченной семье и так же, как и большинство, своё лето перед первым курсом провела на Лазурном берегу, и даже знала многих из тех, с кем ей предстояло учиться эти годы. Но жизнь, образ мысли и ценности были совсем иными.

Надя всегда была храброй, рисковой и идущей против системы. Её окружение, особенно отец и брат, думало, что это всего лишь в силу скверности характера. Они считали её мнительной, вредной и крайне упёртой.

Действительно, несмотря на природную доброту, наивность и нежность, Надя была крайне капризной девочкой со стальным стержнем, избалованная любовью мамы, деньгами папы и защитой старшего брата. Ей казалось, что так будет всегда: она в безопасности, обожаема и может позволить себе всё что захочет. В большом загородном доме всегда царили чистота и порядок, но не благодаря усилиям членов семьи: для этого были специально обученные люди. Сама же Надя отличалась крайней неряшливостью: беспорядок был не только во всём доме, но даже и в её комнате! В опрятности элементарно не было надобности: за тебя сделают что нужно, уберут, накормят, а после мама обнимет и поцелует. Правда, Надя всегда хорошо училась, старалась всё успевать и очень любила читать. Более того, она была фигурой крайне сентиментальной, воспитанной на «Капитанской дочке» и «Евгении Онегине». Оттого в её образе было столько романтизма и витания в облаках.

Может, так всё и оставалось бы, если бы не переломный момент в жизни, который пришёлся на нежный возраст – шестнадцать лет. А если быть точнее, Надя даже не успела отметить шестнадцатилетие – не хватило двух дней. Всё резко изменилось. События эти не были случайными, скорее – роковыми.

Когда в дом пришла беда и не стало мамы, которая четыре года боролась с тяжёлым онкологическим недугом, жизнь уже не могла быть прежней. Мама являлась самым близким, родным и очень дорогим человеком, которому Надя доверяла свои сокровенные тайны о первой влюблённости, ссорах с подружками и новых увлечениях. Мама бездумно баловала её и потакала любым капризам. Много вывозила дочь за границу и в тринадцать лет покупала туфли Chanel. Иными словами, Надя купалась в любви, роскоши и поощрении.

И вот всё закончилось. Резко, больно и безвозвратно. Оглянувшись, Надя поняла, что осталась наедине с самой собой, своей незрелостью, страхами, да ещё и с отцом, которого, как оказалось, она вовсе и не знала близко, и отстранённым братом.

Перспектива дальнейшей жизни казалась совсем безрадостной. Ведь Надя была ещё совсем юна и незрела и не привыкла жить без мамы. Но в её планы, конечно, не входило пойти наложить на себя руки. Ведь она свято обещала маме, что поступит в самый престижный университет и непременно его закончит.

Поэтому пока папа ночами горько плакал в подушку, а брат заливал горе алкоголем и весельем, Надя корпела над изучением Конституции, Гражданского кодекса вперемешку с учениями Канта, Гегеля и Ницше. Каждый божий день Надя упорно занималась. Обществознание, литература и английский – вот те три кита, на которых держалась вся её жизнь.

Труды не прошли незамеченными, и, несмотря на все сложности, сопротивление, боль и тревогу, Надя поступила! И не просто поступила, а сделала это совершенно самостоятельно, без помощи папы, брата и даже без поддержки каких-нибудь там непонятных дяди или тёти, которые хотели бы за такую роскошь больших, но посильных денег для их семьи. Здесь самое время вновь вернуться к Надиным принципиальности и упёртости, в которых она частенько была обвинена «остатками» своей семьи.

Надя росла без бабушек: так уж сложилось, что все женщины в роду умирали рано. А что спросишь с двух мужчин? Потерянный папа и двадцатиоднолетний брат. Разве они способны понять тонкую душевную организацию ранимой девочки? Обычно, когда люди чего-то не понимают, у них включается защитный механизм и начинается критика в адрес непонятого субъекта. Так устроена жизнь и психика людей. Этим субъектом и стала хоть и любимая, но капризная дочь и несмышлёная сестра.

Всё же стоит немного оправдать мужской пол, чтобы не создавалось впечатления, что мужчин не уважают, только лишь критикуют или даже принижают их достоинство. Никак нет, и у Нади в жизни будет много прекрасных и очень участливых поклонников, которые будут о ней заботиться, восхищаться, влюбляться, помогать, но, к сожалению, и обижать иногда – куда же без этой драмы и необходимого баланса Инь и Ян.

Так и брат с папой, правда, любили – очень любили Надю, в меру своих возможностей и эмоций, но ей этого не хватало. Уж слишком скупо и сдержанно выражались эти любовь и забота. В детстве Надя росла под опекой и обожанием мамы и старшего брата. Всё делали втроём. Даже путешествовали: Австралия, Япония, Азия, Европа – да где только они ни были.

Мама настолько обожала новые впечатления и страны, что хотела и детям показать этот прекрасный и многогранный мир. От всех этих эмоций и приключений трепет, близость и доверие брата и сестры, Нади и Андрея, только крепли. Мама несказанно радовалась этому факту. То ли подсознательно, чувствуя что-то печальное в будущем, то ли по доброте душевной и от безмерной любви она сближала родных брата и сестру всё больше и больше. Семейная связь была настолько прочной, что даже в моменты боли или грусти они всё чувствовали очень тонко и приходили на помощь друг другу без лишних слов.

Они вместе коротали тёплые вечера. Втроём смеялись, втроём секретничали, втроём собирали грибы и землянику в зелёном лесу. Устраивали пикники на опушке, осыпанной цветами, бегали вместе от назойливых пчёл и хохотали, когда кто-нибудь всё-таки был поражён ядовитым жалом в губу, а то и того хуже – в язык. Мама успела объяснить детям, что жизнь бывает разной и важно ценить каждый момент, наслаждаясь природой, простыми радостями, купанием в пруду и бесконечными прогулками по просёлочным и размытым дождём дорогам.

Их семья всегда многое могла себе позволить, но мама никогда не забывала о настоящих, нематериальных ценностях. Всё лето они проводили в богом забытом месте – деревне у прабабушки, где деревянный пол скрипел от старости, будто сварливый дед, а уборная находилась на улице. Это были лучшие месяцы в их жизни. И Наде до сих пор снится тот самый лес, опушка, гладь воды, утром покрытая инеем, и мамина улыбка.