Мечтательница - страница 21

Она поставила смайлик, чтобы признание ее прозвучало не слишком серьезно.

«Мы будем много говорить, Полли, обещаю! А сейчас, ложись. Хороших тебе снов»!

«И тебе».

Она выключила компьютер, легла и сразу провалилась в глубокий сон. Там было море – синее-синее – она стояла на краю обрыва и смотрела на воду, но страшно не было.

***

– Мне иногда кажется, что ты больший христианин, чем некоторые из моих друзей.

Разговор по скайпу длился уже почти два часа, и Полине казалось, что она знает Фархада всю свою жизнь. Он принимал ее такой, какой она была: не нужно было прятать свои странности. Можно было говорить о сказках, а не делать вид, что ее привлекают простенькие любовные истории. Мир, где важнее увидеть необычное дерево или птицу, а не модные наряды, был одинаково важен и ей, и ему.

Девушка не сразу согласилась на видеозвонок. Переписка – это одно, а встреча лицом к лицу – совсем другое. Но все пошло легко.

– Что тебя натолкнуло на эту мысль, Полли?

– Но ведь ты мусульманин, а толкуешь смысл книг Льюиса и Толкиена глубже любого богослова.

– Это как раз я легко могу объяснить: в Кембридже я изучал европейскую литературу.

(О, какая у него была улыбка…)

– Впрочем, отец мой выбор не одобрил – наша семья далека от искусства.

– Почему тогда он разрешил тебе?

– Я обещал параллельно прослушать курс экономики. Ну, и мама меня поддержала. А, второе, очень важное обстоятельство, моя семья ведет светский образ жизни. Так что вопросы религии и веры представляют для меня скорее научный интерес. Но ты точно подметила: христианское мировоззрение мне ближе.

– А ты знаешь, что Льюис и Толкиен дружили?

– Не просто дружили. Они организовали собственный клуб «Инклинги», где могли отдохнуть от академических лекций и читать свои художественные произведения. Ты не задумывалась о том, насколько похожи миры их книг? Эта идея о всепоглощающем зле, способном поглотить все живое: Саурон и Белая Колдунья, у которой есть и имя, Джадис.

Полина смотрела во все глаза на его увлеченное лицо и кивала, соглашаясь. Ах, как он был красив в этот момент!

– Конечно, Саурон намного страшнее, но ведь и Королева губит прекрасный мир Нарнии, превращая живых существ в камни и убивая природу вечным холодом. И команда друзей, которая преодолевает все и спасает мир. Да тот же добрый волшебник у Льюиса – Рождественский Дед – чем-то похож на Гэндальфа!

– Именно! Как ты здорово все подмечаешь. Поэтому, наверное, меня привлекают миры обоих писателей.

– О да, тебе должно нравиться все это – ведь ты сама, как сказочная принцесса, случайно попавшая в наш жестокий мир.

Он так хорошо смотрел на нее: полуулыбка, уголки глаз слегка опущены, отчего взгляд был мягким и добрым. Полина даже не нашлась, что ответить.

– А кто ты в этом мире? И кто – не в этом? – едва слышно спросила она.

Но собеседник как будто ждал ее вопрос.

– Знаешь, меня ведь тоже многие не понимают. Поэтому я убегаю в мир книг, а еще – путешествую. В поездках я вижу, как незнакомые люди сближаются, когда вместе открывают что-то новое. На экскурсиях, в музеях, все поглощены одним и тем же, все ищут впечатлений и эмоций.

– Да, это вдохновляет и помогает оставаться собой!

Полина была потрясена: она нашла в лице Фархада родственную душу. Новый друг рассказывал ей то, в чем она не смела себе признаться. О том, что окружающая действительность слишком пугала своей обыденностью, приземленностью и, да, жестокостью. О том, что ей хотелось раствориться в строчках любимых произведений и пережить настоящие захватывающие приключения, которых была лишена ее простая повседневная жизнь. Она искала, чем и как разнообразить каждый день, что удавалось не всегда. И вдруг другой человек, мужчина, от которого ее отделяли не только километры, но и разность культур, так просто объяснил главное противоречие ее жизни.