Михаил Исаакович понимающе кивнул.
– Дело в том, что мне необходимо убедить маму невесты сказать «да».
– Понимаю, – солидно и глубокомысленно произнёс Михаил Исаакович.
– Да то-то и оно, что понимаете, но не совсем. Поверьте, в случае положительного результата, то есть женитьбы, мне не светит богатое приданое или наследство! Я не жулик, и на кону не стоит дом в Крыму. Но мне нельзя ошибиться. Мы в любом случае поженимся, но… такая семья, где очень послушная дочь и очень любящая мать… Вы меня понимаете?
Михаил Исаакович, глядя в пол снова молча кивнул, но я видел, что не зацепило ещё.
– Я хочу… Вы читали «Мастер и Маргарита» Булгакова?
Михаил Исаакович удивлённо поднял глаза и кивнул.
– Я хочу организовать маленький сеанс чёрной магии. Но с обязательным последующим разоблачением!
И тут он дрогнул! Коротким движением руки он указал на столик в углу, предлагая присесть. Мы присели друг напротив друга.
– Я, Михаил Исаакович, хочу с вашей помощью пустить пыль в глаза, а потом, опять же с вашей помощью, эту пыль рассеять. Понятно, что, прежде чем вы решите, помогать мне или нет, а также говорить о вознаграждении за вашу работу, я должен ознакомить вас с, так сказать, сценарием. Согласны? Я не задержу вас надолго.
– Время у меня есть. Четверти часа хватит?
– Хватит. Михаил Исаакович. Я пишу стихи.
Он едва заметно ухмыльнулся. Тогда я молча протянул ему два листка со своими стихами. Он прочитал, потом заинтересованно посмотрел на меня и прочитал ещё раз. Вернул листки и сказал:
– Вполне… недурно, недурно. Чего же вы конкретно от меня хотите?
– Я хочу на время ужина побыть начинающим, но уже вполне известным – в узких кругах – поэтом.
– И как это будет выглядеть? Как вы себе это представляете?
– То, что вы меня знаете, это не удивительно, ведь я заказывал у вас столик. Но меня обязательно должны узнать не меньше трёх посетителей. Два в студенческом возрасте любого пола, а третий должен быть мужчиной постарше. Он будет играть роль редактора какого-нибудь журнала. Этот «редактор», проходя мимо нашего столика, узнает меня, подойдёт и спросит о чём-нибудь. Ну, например, почему материал задерживаю? А студенты просто подойдут за автографом. Найдутся у вас такие? Я оплачу их ужин. И хорошо бы меня попросили прочитать что-нибудь со сцены. Как вы думаете, можно мои стихи читать публично?
Михаил Исаакович впервые улыбнулся не дежурной улыбкой.
– А у вас что-то подобное ещё есть? Можно, можно. А что же насчёт разоблачения?
– Это необходимо по двум причинам. Во-первых, всё равно рано или поздно все узнают, что я, мягко говоря, обманщик. А во-вторых, моя будущая тёща должна понять, что человек, который сумел организовать всё это, сумеет организовать и счастье её дочери.
– Да, интересно. Пожалуй, я помогу вам. А невеста ваша об этом знает?
– Нет.
– На вашем месте я сказал бы. Знаете… как бы чего не вышло. Вам с ней просто необходимо посоветоваться.
– Я подумаю. А теперь нам нужно обговорить размеры вашего гонорара и во сколько обойдутся три ужина для моих «почитателей» и «редактора». Вам пятидесяти рублей хватит?
– Достаточно. А «поклонников» ваших баловать не стоит. Достаточно будет по десятке, а дальше пусть ужинают сами.
Заручившись такой влиятельной поддержкой, я заказал столик не на ближайшую, а на следующую субботу, ведь за один день не успеть подготовиться. Потом обговорил меню и отдал Михаилу Исааковичу задаток. Мы договорились встретиться с ним и подставным народом для репетиции в середине следующей недели. После этого я, весьма довольный собой, поехал на работу.
