Читать онлайн Ляна Вечер - Мёд

1. Пролог

#оборотни #оборотень_медведь #очень_откровенно #девственница
#истинная_пара #любовь_и_страсть #простая_девушка #неидеальный_герой

Мёд

დდდდდ

— Костя. Ну, Кость! — Сижу на переднем пассажирском, нервно тереблю край юбки. — Что не так опять?

— Да ни хрена! — Костик за рулём, взрывается. — Какого чёрта ты сюда мотаешься в выходные?! — он кивает на высокий забор, за которым находится конеферма.

Я вздыхаю. Снова этот бессмысленный разговор. Каждый раз, когда я прошу его подвезти меня на конеферму, мы ругаемся. Надоело.

— Я тут работаю, — отвечаю тихо.

— Дин, ты дура или притворяешься?! За работу деньги платят.

— А я волонтёр! — не выдерживаю, повышаю голос. — И мне это нравится! Всё, давай пока, — вылетаю из машины и быстрым шагом иду к проходной.

Не успеваю поздороваться с бабой Машей — нашей администраторшей, у меня звонит телефон. Киваю Марии Петровне и роюсь в рюкзаке — ищу в ворохе вещей смартфон.

Костик. Конечно, кто ещё? Скандала хочет.

— Ну?! — отвечаю на звонок.

— Чо — ну?! У тебя мать уехала на месяц, хата свободна, а ты на конеферму валишь!

А-а-а, вот в чём дело! Как я сразу не догадалась?

— И что тебе от меня надо? — спрашиваю, хотя прекрасно знаю что.

— Трахаться мне надо! — вопит Костик. — Вернулась в машину быстро!

Ничего себе заявочка на победу! У меня дар речи пропадает от такой борзости.

— Никуда я возвращаться не собираюсь, — рычу в трубку. — Мы с тобой расстаёмся!

— Ди…

Я нервно жму кнопку отбоя, выдыхаю. Я человек тихий, неконфликтный. Но Костик заколебал, честное слово! У него на уме только одно…

Да, моя мама сегодня уехала в санаторий на целый месяц, и что теперь? Видимо, я должна забить на все свои дела, улечься на кровать, раздвинуть ноги и сутки минимум их не сводить. Может быть, потом Костя разрешит мне сбегать в душ и снова на сутки в койку. Вот это жизнь!

— С Костей поругалась? — спрашивает баб Маша, протягивая мне ключ от раздевалки.

— Как всегда, — вздыхаю. — Но на этот раз всё.

— Дай-то бог… — тихо бурчит администраторша.

Она думает, я не слышала, но я слышала и полностью разделяю её мнение. Потому что достал Костик!

Захожу на территорию конефермы и топаю в домик для персонала. Переоденусь, помогу накормить лошадей, а там посмотрим.

Работы в «Кони-пони» всегда много, а сейчас особенно. После жёсткого карантина, когда в городе не то что базы отдыха, а даже некоторые магазины не работали, ферма финансово приуныла. Здесь у нас не только лошади — разная живность, и всю надо кормить. А где деньги брать, если посетителей нет? Мы за лето почти ничего не заработали, кое-как на спонсорской помощи выехали.

— Дина! Дина!

Оборачиваюсь — баба Маша бежит ко мне, руками размахивает. Ну как бежит… с божьей помощью и артритом наперевес. Что-то случилось.

— Баб Маш, вы чего? — я так и стою, за ключ держусь.

— Марина тебя к себе вызывает, срочно! — выдыхает администраторша.

Понятно. Уже бегу.

Марина — мировая женщина и моя родная тётя. Она хозяйка этого чудесного места. Если с утра вызывает, да ещё и не по телефону, а через Марию Петровну, значит, что-то серьёзное.

Врываюсь в деревянное здание — местный «ЦУП» — и мчу в кабинет тёти. Стучу в дверь, но слышу, что она говорит с кем-то по телефону. Ладно, не до манер. Захожу.

— Миша, ты сошёл с ума! Куда нам сейчас медведь с огнестрелом?! — тётя Марина жестом показывает мне — садись.

Я присаживаюсь в мягкое кресло и растеряно хлопаю ресницами. Судя по всему, на связи Михал Иваныч. Он депутат, филантроп, меценат и генеральный спонсор «Кони-пони». А ещё он давно и безнадёжно влюблён в мою тётю.

— Что случилось? — спрашиваю её без голоса.

Марина машет руками — «Тихо!» — и продолжает говорить по телефону:

— …Миша, что я с этим несчастным медведем делать буду? Не надо его к нам… А, ты уже везёшь… — вздыхает обречённо. — Да, я поняла. Да-да…

Она завершает звонок и плюхается в своё начальническое кресло. Оно скрипит так, что у меня зубы сводит. Мотаю головой и поднимаю глаза на тётю — она бледная, как поганка.

— Что случилось? — повторяю вопрос.

— Звонит мне Михал Иваныч, говорит — медведя возьмёшь? Я говорю — возьму. Он говорит — хорошо, и трубочку кладёт, — тётя Марина округляет глаза. — Я, дурында, думала, он мне на передержку циркового мишку привезёт, как в прошлый раз… — выдыхает, вдыхает.

— Нет? — гну бровь.

— Нет! Я мясо звоню заказываю, и тут Миша по второй линии перезванивает. Говорит — Мариш, ты меня, наверное, не поняла. И я такая — а-а? А он — везу тебе медведя подстреленного.

— Ой… — нервно сглатываю. — Охотники?

— Не знаю, Дин. Ничего пока не знаю. Готовьте клетку, я ветеринару звонить буду.

2. Глава 1

Я очень стараюсь быстрее подготовить клетку, но не успеваю. Медведя привозят, когда я тащу ведро с водой. И как бы зря тащу — пить он точно не сможет: зверь едва живой, не шевелится даже. Крови — море!

Мишку выгружают из пикапа шестеро мужиков, которых нанял Михал Иваныч. Он тоже не курит — помогает тащить раненого и матерится, а мы с Мариной стоим рядом, держимся друг за друга. Тётя моя боится крови, а я не боюсь.

Но картинка — жесть!

Солома, которой я застелила пол в клетке, мгновенно становится алой. Бедный зверь. Есть подозрение, что его не просто подстрелили — издевались с особой жестокостью.

— Ветеринар уже едет, — Марина закрывает дверь клетки, её трясёт. — Миш, отойдём. Не могу смотреть.

Михал Иваныч держит мою тётю под локоть — ведёт её присесть на лавочку. Он в камуфляжном костюме, с фляжкой на ремне. Видимо, прямиком с охоты, с «добычей». И пока неясно, повезло той добыче или не очень.

Я разглядываю огромную окровавленную гору шерсти — дышит, но дыхание слабое. Глаза полузакрыты, язык из зубастой пасти выпал. У меня сердце сжимается. В такие моменты мне стыдно, что я человек…

— Дина, иди сюда! — зовёт Михаил.

— Ага, иду… — шепчу — в горле пересохло — и на ватных ногах иду к лавке.

Тётя Марина глотает что-то алкогольное — судя по запаху, из фляжки депутата — и морщится. Не каждый день в «Кони-пони» привозят медведя, да ещё в таком плачевном состоянии. На нерве все.

— Пойду с мужиками расплачусь, посиди с Маришей, — просит меня Михаил Иванович и идёт к бригаде, грузившей мишку.

— Что с медведем случилось? — я присаживаюсь рядом с тётей.

— В Боровках побывал, — она снова глотает из фляжки. — Там у них охотбаза частная. Ну вот… — кивает на клетку. — Привезли туда медведя, выпустили и устроили сафари для богатых клиентов. Они с перепоя его подстрелили, но не добили. Михаил Иванович сегодня к ним приехал кабанов погонять, а они ему предложили медведя... того, — и проводит ребром ладони по своему горлу. — Как развлечение. За деньги. Представь?!

Угу, представляю. Я бросаю короткий взгляд на депутата. Интересно, Михаил уродов уже добил или не стал руки марать — людей своих туда отправит? В любом случае, всем причастным конец.

— Дак я подхожу к зверю, а там месиво! — депутат вернулся, прячет портмоне в нагрудный карман. — И это месиво глядит на меня, а я на него. Как человеку в глаза смотрел.

— Миша! — тётя Марина хмурится. — Перебор сегодня с матом.

— Прости, Мариш, — депутат стыдливо сводит брови.

Михал Иваныч — в прошлом резидент мест не столь отдалённых, обладатель наколок, золотого зуба и блатного говорка — не выражается при Мариночке. Но иногда на эмоциях случается.

 Пока мы обсуждаем живодёров из Боровков, приезжает ветеринар, и всем становится не до разговоров. У медведя пять пулевых. Пять! Причём в стратегически важных для жизнедеятельности местах.

Начинается кипиш. Доктор просит тряпки и чистую воду — бежим я и Марина. Потому что дело к одиннадцати часам, и в «Кони-пони» подтягиваются первые посетители. Баба Маша занята на входе берёт деньги за посещение, конюхи на местах — и всё, персонал фермы на этом заканчивается. Карантин нас сильно подкосил.

У «Кони-пони» неплохой бизнес-потенциал, но надо вложиться. Сейчас это место выглядит как парк и почти контактный зоопарк — хоть весь день гуляй, глазей на животных, морковкой их корми, ранетками. Всё это за двести пятьдесят рублей. Тётя хочет домики поставить и беседки с мангалами. И ещё кучу всего придумала, но денег пока впритык — на корм и зарплату. 

Ладно, это всё лирика, а тут практика, и не самая весёлая. У меня реально попа в мыле, я даже переодеться не успеваю — ношусь в платье.

Тряпки и вода на месте, медведь под наркозом — доктор выковыривает из бедняги пули. А у нас иппотерапия начинается через пятнадцать минут. Сегодня придут трое особенных деток с родителями, и после занятия надо обеспечить им чай с плюшками. Плюшек нет, их надо было заказать с утра.

— Алло, да… — прижимаю телефон щекой к плечу, бегу в домик для персонала. — Булочки французские. Двенадцать штук, пожалуйста.

Заканчиваю разговор с пекарней и вижу на экране смс.

11:21 Костя: Не обижайся на меня, котёнок!

Ой, иди ты в жопу!

Я сую телефон в карман платья, хватаю ещё ветошь и несусь к клетке с медведем.

А там ЧП: любопытная мадам из посетителей решила посмотреть, что тут такое интересненькое происходит. Посмотрела — теперь лежит в обмороке.

Михал Иваныч шлёпает слабоумную по щекам. Помогаю депутату оживить мадаму нашатырем. Спонсор нашатыря — ветеринар. Она не отвлекается от операции — нельзя.

Женщина в себе, но её конкретно шатает. Я увожу её подальше, усаживаю на лавочку и вызываю скорую помощь. Оказывается, у дамочки проблемы с сердцем в анамнезе.

Капец, а не день! Мой телефон снова пиликает — смска.

12:05 Костя: Котёнок, какие на тебе сегодня трусики?

Хлопаю глазами и не верю, что у Костика хватает наглости… Хватает. Ещё как! В следующем смс он просит меня найти укромное местечко и позвонить ему по видеосвязи. Типа я должна уединиться и поласкать себя на камеру, а он подрочит.

Слов нет! Приличных точно не нахожу.

Вырубаю телефон, сую его в карман — вечером включу, как раз мама должна позвонить, уже из санатория.

Скорая и булочки приезжают одновременно. Я иду по территории фермы, а за мной тянется шлейф сдобного аромата и бригада медиков.

Чую, к вечеру у меня будет дёргаться глаз.

***

Сижу на куске туристического коврика рядом с клеткой и смотрю на мишку — отходи от наркоза, но медленно. Он похож на лоскутное одеяло — шерсть в местах, где оперировала доктор, аккуратно выбрита. Заштопали его, конечно… Жуть! Но дышит увереннее.

Поить медведя нельзя до завтра, а очень хочется. Губы и нос у него пересохли. Бедненький. Я вытираю собравшиеся на глазах слёзы — ничего не могу с собой поделать. Смотрю на несчастного зверя и рыдаю. Тихо, чтобы его не напугать.

Ой, кажется, глаза открыл!

Подползаю на четвереньках ближе к клетке. Точно — открыл. А моргать сможет? Мой кот после наркоза не мог моргать, и врач говорила, чтобы я делала это за него — пальцами. Вроде, если не помочь, то глаза пересохнут.

Хм, а руки в клетку совать нельзя. И как быть?

Наблюдаю — медведь не моргает. Минуту, две, три… Чёрт, придётся, наверное, нарушить технику безопасности. В конце концов, если он глаза открыть-закрыть не может, значит и мне ничего не сделает.

На свой страх и риск я осторожно просовываю руки между прутьями и с молитвой «моргаю» за мишку. Он не шевелится, но издаёт стон облегчения. И — клянусь! — это почти человеческий вздох! У меня от этого звука мурашки по спине прыгают.

Выдыхаю — меня трясёт так, что зубы клацают. Адреналин — ого-го!