Мёд мёртвых - страница 18

Но Иван уже не стремился помочь сельчанам. Он много читал и слышал о кровавых жертвоприношениях в разных государствах. Они всегда ему казались бессмысленной жестокостью, уродством. К счастью, в Ивановом государстве это давно никто не практиковал, или Иван об этом не знал. А ещё другие девочки… Иван не знал, что больше его злило. Ярость бурлила в нём. Ему хотелось вернуться и сжечь всю деревню, сжечь до самого основания, чтобы вся эта их напыщенная идиллия, лицемерные традиции канули в Тридевятое царство. Конечно, Хранитель реки мог ему соврать. Но для чего? А ведьма соврала точно: он смотрел на русалок и ничего плохого с ним не произошло.

«Но, конечно, я не вернусь и ничего не сожгу. Не замараю своих рук. Буду оправдывать себя тем, что насилие порождает насилие. Но оно и правда порождает. Вот сожгу я деревню. И жертвоприношения прекратятся, потому что некого будет в жертву приносить. Убить только отдельных людей? Только виновных? Как понять, кто виновен? Должен ли я в это вмешиваться? Кто мне дал право судить кого-то? Эти бедные девочки, что стоят сейчас передо мной. Они дали…»

– Вижу по твоему лицу, что гложут тебя мучительные мысли. Оставь их. Просто уходи. Иди своей дорогой. Ты не сможешь исправить всё уродство этого мира. В конце концов, девушки смогут сами за себя отомстить и всегда могли. Это не твоё сражение.

Иван посмотрел на русалок, не смог сдержать слёз и почему-то произнёс: «Простите». Как будто это была его личная вина.

– Вот и молодец. Иди дальше. Я тебе провожатую дам, а то сейчас неспокойно в лесу. Лиза, проводи молодца до тракта. Да без озорства. Не бойся, она не обидит. Прощай.

– Прощай, – ответил Иван.

Она шла рядом, весело подпрыгивала, кружилась, задирала голову и радостно смотрела на звёзды – вела себя словно ребёнок. Да она и была ребёнком. Сколько ей было, когда она умерла?

– Шестнадцатый год шёл, – произнесла она, словно прочитав его мысли.

– Тебя в жертву принесли?

– Лучше бы в жертву.

Иван смутился:

– А про эти жертвоприношения все в деревне знают?

– Конечно. Некоторые из девушек стараются сбежать. Да только у одной вышло. Строго следят.

– Почему только некоторые?

– Никто не знает куда бежать. Да и все надеются, что выберут не их. Глупые. Я бы обязательно сбежала, как только шестнадцать исполнилось. Не стала бы ждать, как послушная овечка. У меня всё уже готово было. Да вот не успела.

– А куда ты хотела сбежать?

– На восток, хотела Кудыкины горы увидеть. Говорят, они так высоки, что верхушки щекочут животики облакам, те хохочут и от этого идёт снег. Ох, как я хотела это увидеть! Но корчмарь, будь он трижды проклят… – Маша прикусила язык.

– Я как раз в сторону Кудыкиных гор и направляюсь. Там есть город, Старая Кузня, говорят, там работают лучшие кузнецы.

– Тогда полюбуйся горами за нас обоих, – обжигая мёртвым холодом, губы прикоснулись к щеке Ивана. – Теперь тебя неделю ни одна русалка тронуть не посмеет. Тракт внизу. Мне пора, нужно до рассвета вернуться. Прощай, добрый путник, и вспомни о бедной Лизе, когда увидишь прекрасные горы.

Лиза, смеясь, побежала обратно. Иван с грустью смотрел ей вслед. Но она невероятно быстро скрылась среди деревьев, и наш молодец отправился дальше, на восток. «Хорошо, – думал Иван, – что все вещи у меня с собой, и не пришлось возвращаться в деревню. Вещи: несколько монет да кольцо. Кольцо! Стоило бы спросить Хранителя реки о чарах, что лежат на кольце. Вещи. Да если бы у меня в деревне остались самые любимые книги, я всё равно не смог вернуться за ними. А если бы вернулся? Смог бы себя сдержать?»