Читать онлайн Барбара Картленд - Медальон для невесты

Barbara Cartland

THE CURSE OF THE CLAN

© Barbara Cartland, 1989

© Лебедева Н., перевод на русский язык, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Официальный визит короля Георга IV в Эдинбург, организованный в 1822 году сэром Вальтером Скоттом, прошел с невероятным успехом.

На портрете Дэвида Уилки король изображен в полном облачении шотландского горца – в том самом, в каком он предстал на приеме в Холирудском дворце.

Его величество, большой любитель нарядов, был весьма доволен своей внешностью. Однако нашлись и такие, кто счел эффект его телесного цвета рейтуз, что он носил под килтом, несколько смехотворным.

Мое описание торжеств в шотландской столице соответствует реальным фактам, ибо почерпнуто мною из книги, опубликованной в Эдинбурге в год королевского посещения этого города.

1822

– До чего же приятно снова встретиться с вами, мистер Фолкерк!

При виде мистера Фолкерка женщина поднялась из кресла и сделала несколько шагов навстречу ему, приглашающе вытянув вперед руки. Лицо ее озарилось улыбкой приязни и добросердечной радости.

– И давненько мы уже не виделись, миссис Бэрроуфилд. Дайте-ка вспомнить… – Мистер Фолкерк издал легкий смешок и потер переносицу, при этом из его рукава выглянул безупречно белый манжет рубашки с дорогой изящной запонкой. – Лет пять… – он еще раз потер переносицу и улыбнулся, – нет, шесть! Никакого сомнения. Шесть лет!

– Семь, если уж на то пошло, – шутливо-снисходительно отозвалась негромким смехом миссис Бэрроуфилд на математические штудии гостя, с трудом преодолевающие препоны минувших лет. – Но я – и это всем известно – не забываю давних друзей. А вас я, поверьте, всегда считала своим другом. Да-да.

– Весьма польщен, миссис Бэрроуфилд…

И шотландец – а мистер Фолкерк был шотландских кровей – отвесил любезный поклон полной, одетой без особого тщания женщине, после чего легонько откашлялся, как если бы собирался перейти к некому важному и неотложному делу, которое привело его в этот час в этот дом.

– Вам, должно быть, не терпится узнать, зачем я пожаловал…

– Само собой, – хохотнула миссис Бэрроуфилд громче и потеребила пальцами пуговку у основания шеи, спрятанную под кружевным воротничком. Воротничок был немного помят, словно его надели наспех, быстро вынув для приема высокого визитера из бельевого ящика. Сизоватого цвета и тоже кружевная, как и воротничок, мантилька в тон ткани платья – блекло-синей – сидела на ее полных плечах чуть неровно, один край несколько перевешивал, но она этого не замечала, поглощенная событием встречи. – Думается мне, не ради моих прекрасных глаз вы пожаловали сюда… – Она прищурила глаза, в которых заплясали веселые огоньки, и сделала особенный жест рукой, подняв вверх указательный палец. – И все ж таки это стоит отметить!

Она тяжело поднялась из кресла, куда успела снова усесться, пока шла их непродолжительная приветственная беседа, и сделала несколько шагов к посудному шкафу.

Достав оттуда бутылку портвейна и пару стаканов, она поставила все на круглый поднос и понесла к столу, на который гость поглядывал с некоторым опасением – уж очень тот казался ему неустойчивым.

Стены комнаты, в которой они сидели, отчаянно нуждались в обновлении их покрытия, да и с мебелью тут было неважно – круглый стол с закругленными ножками, накрытый несвежей вязаной скатертью со свисающими до полу кистями, пара кресел с тут и там потертой обивкой в полоску, старенький секретер с тусклыми латунными ручками и ящичными замочками, давно не чищенными и потому не придающими обстановке того праздничного вида, какой она обычно приобретает, если латунные части мебели, равно как и дверные ручки, заботливой рукой натерты до блеска. Единственным украшением комнаты служили недорогие простенькие безделушки – из тех, что собирают и берегут женщины преклонных лет как память или напоминание о былом, – а огонь, ярко пылавший в скромном камине, придавал всему оттенок уюта, несмотря на то, что стихия огня опасна и чревата немалыми бедствиями, если оставить его без контроля. Но огонь домашнего очага был всегда людям другом, спасителем от голода и ненастья – эти мысли невольно пронеслись в голове мистера Фолкерка, пока он скользил взглядом по окружающей его обстановке, а миссис Бэрроуфилд совершала немудреные приготовления, дабы приветить его на своей территории.

– Не побудете ли за хозяина, мистер Фолкерк? – призывно вопросила миссис Бэрроуфилд с легким оттенком кокетства и снова прищурилась, пряча в глазах лукавые огоньки.

Мистер Фолкерк с некоторым сомнением взглянул на бутылку, после чего налил хозяйке целый стакан, а себе – не больше четверти.

– Совсем вы себя обделили! – тоном упрека заметила миссис Бэрроуфилд.

– В моем положении, – мистер Фолкерк сделал небольшую паузу, – важно сохранять ясную голову, – договорил он с серьезным лицом, взял в руки стакан, со значением взглянув при этом на собеседницу.

– Тоже верно, – согласно кивнула миссис Бэрроуфилд, взяла свой стакан, отпила глоток, поставила стакан на стол перед собой и тоном, как можно более салонным и непринужденным, осведомилась: – Как поживает его светлость?

– Я тут как раз по поручению его светлости, – с готовностью откликнулся мистер Фолкерк после секундной заминки.

– Вот как? – миссис Бэрроуфилд не скрывала немалого удивления. Она откинулась на спинку кресла и приняла позу сосредоточенного внимания. – Стало быть, по поручению его светлости… – Она переплела пальцы рук и снова их расцепила. – А я-то надеялась, вас привела сюда щедрость герцогини.

Было отчетливо видно, что последнее замечание озадачило мистера Фолкерка, и миссис Берроуфилд поспешила пояснить:

– Наверняка вы помните, что мать его светлости, герцогиня Анна, проявляла большое участие к нашим сиротам. На Рождество мы получали от нее индеек. И вообще, редко какой год проходил без того, чтобы она не снабжала меня деньгами на нужды приюта. Но с ее смертью все прекратилось.

– Должен признать, эти пожертвования в пользу приюта прошли мимо моего внимания… – Мистер Фолкерк вежливо склонил голову чуть вбок и вперед, выражая этим сочувствие в связи с тем, что он услышал.

– Я так и думала, – величественно кивнула миссис Бэрроуфилд, снова с ноткой упрека. – Однако же я надеялась, что новая герцогиня продолжит эту достойную всяческого поощрения традицию.

Мистер Фолкерк успел еще раз символически пригубить спиртное из своего стакана, прежде чем она добавила, несколько распалившись:

– В самом деле! Кому еще заботиться о приюте, как не семейству его светлости? Ведь все началось с герцогини Харриет!.. – Она многозначительно подержала паузу, чтобы подогреть в собеседнике интерес. Мистер Фолкерк разгадал это намерение и стал внимательно ее слушать, не прерывая.

– Она обнаружила, что одна из ее служанок… – миссис Бэрроуфилд поерзала, подбирая слова поделикатнее, – в интересном положении. И вместо того чтобы вышвырнуть девчонку на улицу, что она сделала? – Пауза. – Да. Она великодушно основала этот приют, который получил название «Приют безымянных». Очень правильное решение!

Миссис Бэрроуфилд хрипловато рассмеялась и перевела взгляд куда-то вдаль за окно. Было видно, что она не прочь пообщаться с гостем и повспоминать прошлое.

– Хорошие то были времена, мистер Фолкерк, скажу я вам! – вновь подала она голос, а он молчал, предоставив своей визави исполнять ведущую партию. Пока это было ему нетрудно. Перехватить инициативу он вполне успеет, а пока лучше послушать, что ему скажут! – Война еще не началась, и денег было – трать не хочу! – вдохновенно витийствовала миссис Бэрроуфилд, довольная проявляемым к ней почтением.

– Теперь все иначе, – осторожно вступил наконец мистер Фолкерк и покачал головой. – Да вы, думаю, и сами об этом знаете.

– Еще б мне не знать! – хмыкнула миссис Бэрроуфилд и сделала еще глоток из стакана. – Я только и делаю, что экономлю – на всем! Абсолютно на всем! Пытаюсь выгадать хоть пару крох, хоть самую малость! Суммы, выделяемые на приют, остались прежними, а цены? Цены вымахали вдвое!

– Не сомневаюсь, что так оно и есть, – немного смущенно пробормотал мистер Фолкерк, словно бы в этом была какая-то часть и его личной вины, будто он чего-то недосмотрел и теперь должен понести заслуженное наказание.

– Когда я пришла сюда в помощь бывшей настоятельнице, мне было пятнадцать, а за плечами – три года работы в другом приюте! – пустилась в личные воспоминания миссис Бэрроуфилд. – Я-то думала, что это лишь очередное повышение.

У нее вырвался хрипловатый смешок.

– Уверяю вас, мистер Фолкерк, я не собиралась оставаться здесь надолго, но вот же – прошло столько лет, и я теперь – настоятельница! Каково? А ведь помощи мне ждать совсем неоткуда…

– Мне и в голову не могло прийти, что все обстоит так плачевно и безнадежно, – негромко и с легким смущением отвечал мистер Фолкерк. – Но почему попечители приюта не написали обо всем его светлости? Это могло бы помочь… Да-да, наверняка могло бы помочь! Во всяком случае, они были бы извещены, и как знать… – Он готов был по законам риторики развивать эту мысль, но был неожиданно и довольно-таки развязно прерван.

– Они-то?! – презрительно фыркнула миссис Бэрроуфилд, не дожидаясь, пока посланец герцога договорит свою мысль. По ее разумению, никуда от нелицеприятной правды не спрячешься, ни за какие резоны. – Кто-то давно помер, а другим до нас нет никакого дела…

Перехватив удивленный взгляд мистера Фолкерка – не то от того, что его внезапно прервали, не то от неожиданности услышанного, – она поспешила объяснить:

– Полковник Мак-Наб умер три года назад, – и она тихонько хлопнула ладонью по краю стола, словно сдвинула костяшку на счетах, – мистер Камерон вечно болен, да и возраст у него такой, знаете ли – к восьмидесяти. – Еще хлопок, еще костяшка передвинулась в направлении реки Стикс… – Лорд Херчингтон? Этот безвылазно живет у себя в поместье, и о нем с момента смерти герцогини ни слуху, ни духу… – Последний хлопок, венчающий скорбный перечень, прозвучал, как звук молотка по крышке гроба.

– Могу лишь пообещать, – пробормотал мистер Фолкерк, впечатленный предъявленной ему картиной, – что сразу, как только вернусь в Шотландию, я расскажу его светлости о вашем бедственном положении.

– Была бы вам очень признательна, – отозвалась миссис Бэрроуфилд совсем другим – весьма довольным – тоном и еще раз переплела пальцы и снова их расцепила. – Знаете, сколько у меня сейчас на попечении детишек? – В ее взгляде засквозили тоска и усталость.

Мистер Фолкерк отрицательно покачал головой.

– Тридцать девять! – почти торжественно возвестила миссис Бэрроуфилд. – Тридцать девять! – повторила она для усиления впечатления. – А присматривать за ними приходится кому? – Она чуть сбавила напор и закончила фразу с горечью в голосе, почти с отчаяньем: – Мне одной! – Картина получила финальный мазок кистью, приобретя полноту и законченность. Полюбуйтесь, не проходите мимо, расшевелите свои добродетели, раскройте свои кошельки! И поскорее!..