Антонов давно ушел из ее памяти, и теперешнее появление только бередило душу. И все-таки она попыталась смягчить свою прежнюю реплику.
– Ты не сможешь понять, кем мне приходятся эти люди, поэтому тебе легко строить версии.
– Да, ты права, – согласился он. – Для меня это прежде всего расследование уголовного дела. Я хочу найти убийцу и того, кто напал на тебя и Елизавету.
– Но ты сказал, что уже знаешь, кто бросил камень в окно. Разве это не был отвлекающий маневр, чтобы я указала на блокнот? Это явно были сообщники – один за окном, второй в комнате. Я испугалась, кинулась за блокнотом, и в это время меня усыпили.
– Какой блокнот? Я первый раз слышу о блокноте, Вероника!
Она и сама уже поняла свою оплошность. «Боже, ну что я за дура болтливая!» – подумала она. Теперь никуда не деться, нужно рассказывать.
– Понимаешь, до того, как попасть под колеса этого отморозка, Алик работал над формулой… как бы тебе сказать попроще…
– Говори как есть, я постараюсь понять.
– Ладно, – кивнула Вероника и все-таки постаралась тщательно подбирать слова. – Эта формула – энергетический код земли, или если точнее – ее энергетическая наполняемость. Выявление всех неизвестных и приведение к общему знаменателю даст необъятные возможности в области молекулярной и ядерной физики.
– То есть еще одна бомба?
– Нет, бери круче. Это основание и питание всех жизненных систем Земли. Итогом такой работы может стать переворот во всех без исключения науках и, конечно, в человеческом сознании.
– Ну и…
– Алик погиб. Его расчеты хранились у меня. Я отнесла их в свой отдел в НИИ, там сначала схватились, но буквально накануне случая с Лизой, тему закрыли. Именно об этом мы с ней и говорили в нашу последнюю встречу.
– А блокнот тут какую роль играет?
– Ты не перебивай, ладно? – Вероника сделала глоток кофе и поморщилась. – Холодный совсем. Еще сварить?
– Нет. Хорошо бы что-то покрепче.
– Ага, у Марии Константиновны всегда в запасе были и вина, и коньяки. Тут же такие светила раньше собирались, гости со всего мира. Если Лиза сохранила эту традицию, то… – и она открыла нижнюю дверцу кухонного буфета. – Нашла! Ого! Здесь и виски, и коньяк, и ликер… Ты что будешь?
– Коньяк, грамм пятьдесят, – сказал Антонов.
– Я, пожалуй, тоже с тобой выпью, – Вероника достала фужеры и наполнила на четверть.
Тост не предполагался, поэтому они молча сделали по глотку и продолжили разговор.
– Теперь про блокнот. Я сама не все поняла, поэтому раз уж тебе рассказываю, может быть, ты поможешь разобраться… Лиза, когда я про эту формулу упомянула, как-то странно на меня посмотрела. Я подумала, что ей неприятно было услышать, что Алик у меня свои записи оставил. Тогда еще подумала, что главный разговор впереди, успею подготовиться, чтобы все объяснить. У нас ведь друг от друга не было секретов.
– А почему он именно тебе оставил свои записи, а не Лизе? Она все-таки дочь академика.
– Ну, здесь это никакой роли не играет. Алик мне доверял больше, вот и все.
– У тебя с ним был роман?
– Вот еще! – фыркнула Вероника. – Не до этого было. Нас же готовили для прорыва науки, какие романы!
Антонов продолжал смотреть на нее с недоверием. «Ей сейчас двадцать семь, Олега нет два года, значит, тогда ей было двадцать пять, минус год-два…, – прикидывал он, – и у него не было романа с такой красивой девушкой? Или кокетничает, или не хочет признаваться», решил Антонов.
