Меня разбудил телефонный звонок. Головная боль от интоксикации алкоголя была мучительной: будто мозг засунули в стеклянную бутылку и по ней били бейсбольной битой. Не знаю, как и в каком состоянии вчера доехал Фрэнк, но ему точно было так же плохо, как мне. На полу валялись три, четыре, пять… Девять бутылок пива и две от самого дешёвого и крепкого виски. Рядом появилась небольшая липкая лужа от содовой, которую я наскоро вытер носком. Телефон продолжал звонить, разрушая мою голову. Нехотя встав со скрипящей кровати, я взял трубку.
– Ало? – удивительно, как членораздельно я разговаривал.
– Сейчас подъедут мои ребята.
– В семь утра? С ума сошёл?
– Взялся за работу – исполняй свои обязанности. Жди их через полчаса.
– Положись на меня.
Услышав гудки, я положил телефон, протёр глаза, а затем, умывшись холодной водой, стал убирать квартиру. Стало стыдно: кто ж знал, что операция будет завтра? В стакане воды растворилось три таблетки аспирина, я выпил всё в один подход. Когда сквозь окна пробился солнечный свет, слепящий глаза, в комнате стало гораздо веселее можно было готовиться к работе. В моём чемоданчике, с которым я переехал, лежало медицинское оборудование, которое я собирал целый год. Я аккуратно расложил все предметы перед собой, уделив внимание каждому, но голова всё ещё гудела. Жирный кусок курицы, пачка молока, пару походов в туалет и холодный бодрящий душ -всё помогло скрыть мешки под глазами, плохой запах изо рта и вялость движений. На минуту захотелось прилечь и подремать, хотя бы пару минут, но не вышло: не успел я убрать бутылки, как раздался яростный стук в дверь. Я встретил гостей, кем оказались два здоровых брюнета. Потрёпанные кожаные куртки смотрелись очень стильно, но ботинки были чем-то испачканны. Они вносили молодого худощавого парня, чья нога была в крови, а штанина разорвана в клочья. И как они затащили его на третий этаж?
– Что произошло? – голос всё ещё сипел.
– Собаки. – ответил басом парень с зубочисткой.
По моей просьюе парни уложили его на стол и сняли одежду, пока я осматривал больного. Чёткий след от челюси на коже, пот на лбу, зрачки реагируют на свет, пульс есть. Парень волновался, часто дышал и боялся смотреть на рану, но лежал смирно. Осторожно проведя пальцем по укусу, он выругался и сдержал крик. Кровотечение не сильное, важные вены не задеты. Самый большой риск – инфекции или ампутация, и то – если б мне по голове арматурой вдарили. Надев перчатки, я сделал замечание итальянцу в солнцезащитных очках: никаких сигарет в моём доме.
– Может её водой промыть?
– Слышь, Генри, доктору лучше знать. – парень в очках начал меня покорять.
– Не, мысль хорошая.
Я взял склянку спирта, предупредив больного о жгучей боли. Парни подошли и схватили его за руки и ноги, больной сдержанно кричал.
– Собака была дворовой или домашней?
– Чёрт, ты бы видел золотой ошейник, сам бы залаял.
– Хорошо. – я похлопал больного по плечу. – Бешенством не заразишься.
– Так он жить будет? – спросил Генри.
– Что за глупый вопрос? – снисходительно ответил я. – Возьмите пока швабру в клодовке, сломайте пополам.
