– Рик, – позвала я, с готовностью повернувшегося на мой зов мужчину, – ты тоже родился здесь, на базе?
– Нет. – Перед нами опустилась большое глубокое блюдо с кусками разваренного мяса и овощей. Рик поблагодарил женщину, которая помогала Мегги и еще двум жительницам базы разносить угощение по столам, а после, вручив мне вилку, так как есть предлагалось двум-трем людям, сидящим рядом из одного блюда, начал рассказ: – Угощайся, у нас все по-простому, не побрезгуй. – Улыбка подсветила его лицо. – Мои родители бежали с Нергана – это городок неподалеку к западу от столицы. Я плохо их помню, был слишком мал, когда отец не вернулся с очередной вылазки с базы, а мать слегла от болезни. – В голосе Рика не читалось боли утраты. Он рассказывал историю семьи так, будто все происходило с чужими людьми. Возможно, так даже проще… Не помня родных, не оплакивать их. Но почему-то мне казалось, что не помнить, кого любил, еще страшнее. – Меня и еще нескольких сирот приютила Мегги, – продолжил Рик. – Руфус уже тогда любил приложиться к вину или улизнуть в горы на разведку, поэтому забота о нас стала для нее своеобразной отдушиной.
– Мира тоже воспитала Мегги? – Вредный северянин не выходил из головы. Мне не хотелось о нем говорить, но вопрос вырвался раньше, чем я успела его озвучить. Постаравшись сгладить неловкость, добавила: – Я хотела сказать, что вы с ним, как братья, вот я и подумала…
– Если будешь много болтать, то еда остынет и ты останешься голодной, – вклинился Мир. Злость из его взгляда пропала, но ставшее столь привычным для его образа раздражение еще плескалось на самом дне зрачков. Северянин нацепил на вилку кусок мяса, придирчиво рассматривая со всех сторон. – Снова баранина… – с толикой недовольства протянул он.
Поняв, что ответа так и не дождусь, я принялась за нехитрое, но сытное угощение. В желудке благодарно заурчало. И хоть есть под внимательными взглядами моих сопровождающих было и не совсем комфортно, но вскоре первый голод прошел, а настроение улучшилось.
За соседними столами разгорались то споры, то дружеские подначивания, заканчивающиеся всеобщим смехом и нескончаемыми тостами. Праздник жизни, заключенный в стену из гор. Спрятанные ото всех, хотя и находящиеся не так далеко от нескольких форпостов, эти люди поражали своей энергией и жизнелюбием. Эмоции на их лицах вспыхивали столь ярко, не таясь, что становилось понятно – каждый из присутствующих пытается прожить день, словно последний. Наслаждаясь всем, что он мог предложить.
Сухонький мужчина в смешной цветастой кепи, принес два струнных инструмента напоминающих не то гитару, не то виолончель. Отмахнувшись от начавшей возмущаться Мегги, он передал один из инструментов молодому пареньку, сидящему рядом с ним, а за струны второго взялся сам. Нехитрая мелодия, покатилась по внутреннему двору. Мятежники и их семьи притихли, останавливая разговоры и споры. Несколько девушек тихо затянули неизвестную мне песню. Голоса сливались подобно журчанию нескольких родников, не давая вникнуть в суть, но создавая нежный перелив в дополнение песни струн.
– Хорошо играет, – прошептал Рик, наблюдая за веселым старичком, при взгляде на которого даже Мегги отмахнулась, начав улыбаться.
– Местный музыкант? – поинтересовалась я, откладывая вилку в сторону. Успев наесться, я стала больше внимания обращать на окружающих, чем на содержимое быстро пустеющего блюда.
