Медицинский террор. Лечиться или жить? - страница 2

Я должен сознаться, что не проявил подозрительности и по отношению к кислородной терапии недоношенных детей. Хотя насторожиться было от чего – в оборудованных по последнему слову техники отделениях для недоношенных полная или частичная потеря зрения отмечалась почти у 90 % новорожденных с низким весом. В то же время в нескольких милях от нас, в большой, но менее «продвинутой» больнице это заболевание встречалось менее чем у 10 % недоношенных. Я просил своих учителей объяснить этот феномен. И я верил им, когда они отвечали, что врачи в менее оснащенной больнице просто не могли поставить правильный диагноз. Через год или два было доказано, что причиной зрительных проблем являлась высокая концентрация кислорода, подававшегося в инкубаторы. Материально обеспеченные медицинские центры чаще делали детей слепыми только потому, что у них было лучшее оборудование – самые дорогие и современные пластиковые инкубаторы, в которых весь подаваемый кислород обязательно поступал к ребенку. Однако в больницах победнее использовались старые модели – ванночки с неплотно прилегавшими металлическими крышками. Они давали такую утечку, что, сколько бы кислорода ни подавалось в инкубатор, этого было недостаточно, чтобы ослепить ребенка.

Я все еще верил в современную медицину, когда принимал участие в написании статьи об использовании антибиотика террамицина для лечения респираторных заболеваний у недоношенных. Мы объявили об отсутствии побочных эффектов. Действительно – их не было. Но наш эксперимент не был достаточно продолжительным, поэтому мы не узнали о том, что не только террамицин, но и другие антибиотики весьма эффективны для лечения этих заболеваний. Не узнали мы и о том, что и террамицин, и другие антибиотики тетрациклинового ряда сделали зубы тысяч детей желто-зелеными и оставили отложения в костях.

Я также должен сознаться, что верил в лучевую терапию. Верил в ее эффективность при лечении увеличения миндалин, лимфатических узлов и вилочковой железы. И я верил своим учителям, когда они говорили, что радиация, безусловно, опасна, но используемые дозы настолько малы, что не могут причинить никакого вреда.

Много лет спустя мы обнаружили, что эти «абсолютно безвредные малые дозы», полученные пациентами 10–20 лет назад, дали богатый «урожай» в виде многочисленных случаев рака щитовидной железы. Я был поражен, когда некоторые из моих бывших пациентов вернулись ко мне с узлами в щитовидной железе. «Почему вы возвращаетесь ко мне? – думал я. – Ко мне, кто был виновником произошедшего с вами?»

Теперь я не верю в современную медицину.

Зато я верю, что, несмотря на все новейшие технологии, несмотря на то, что пациента снаряжают, как астронавта, отправляющегося в полет на Луну, самую большую опасность на вашем пути к здоровью представляет собой доктор современной медицины.

Я верю, что лечение методами современной медицины редко бывает эффективным, но зачастую опаснее болезни, против которой оно нацелено.

Я верю, что эта опасность усугубляется еще и тем, что вредные процедуры применяются там, где вообще не требуется медицинского вмешательства.

Я верю также, что если более 90 % врачей, больниц, лекарств и медицинских приборов исчезнут с лица земли, это сразу же положительно скажется на нашем здоровье.

Я уверен, что современная медицина зашла слишком далеко, применяя в повседневной практике методы, разработанные для экстремальных ситуаций.