– Что же, мне глаза не завязал?
– А зачем? Ведь ты не знаешь, где находишься. Сам ты отсюда не выберешься – в тайге сгинешь. Были такие, кто у нас не смог прижиться. Они в тайгу уходили. Ведь лодки и плоты у нас всегда под присмотром – по воде далеко не уйти. А потом в лесу находили останки таких смельчаков. Больно здесь волки и медведи лютые, да и рыси, и росомахи неласковые… Так почему ты меня про телевизор спрашивал?
– Если бы ты смотрел новости по телевизору, то знал бы, что заражённые вирусом пчёлы во всём мире погибают и перед своей гибелью людей жалят до смерти.
– Вот и этот факт тоже указывает на неправедную жизнь в городах. Значит, прав отец Савелий.
– Так у вас на острове все пчёлы живы и здоровы?
– Живы и здоровы. А что им сделается?
– А ты видел медвежью тушу, которая лежала чуть в стороне от рыси, которую я зарубил?
– Видел. Ты медведя тоже топором завалил или вилами проткнул?
– Это не я медведя убил. Его рой диких пчёл изжалил до смерти.
– Да ладно! – удивился незнакомец. – Матёрого медведя пчёлы изжалили насмерть?
– Насмерть. Он немного до воды не успел добежать, – подтвердил Павел и поинтересовался:
– Игорь, это ты медведицу убил, туша которой в сарае на крючьях висит?
– Я вчера в тех местах не был. Правда, три дня назад я неподалёку ель повалил, распилил её на брёвна, которые перенёс к избе. Венцы у старой избушки подгнили – вот я и собирался их поменять. А зверья в том месте полно. Сейчас я охотиться туда направлялся.
– Значит, медведицу там кто-то другой убил. Кстати, вчера мы с Анатолием слышали выстрелы.
Игорь помрачнел.
– Это были чужаки. Они недавно в наших краях объявились. Со Звон-острова слышно было, как вчера из двух ружей стреляли. Так значит, они уже и до моей избушки добрались! А на двери избы, говоришь, замок висел?
– Ну, да. Я его сбил. Да и дверь в сарай заколочена была.
– А топор в сарае ты один нашёл?
– Один.
– Выходит, в сарай они заходили. Потом с медведицы содрали шкуру и ушли, а дверь снова заколотили. В сарае они нужные инструменты взяли. У меня ведь там, кстати, три топора было, а остался один. А вот в избу они не заходили, если на двери замок висел. Ключ-то я всегда с собой ношу. Старики сказывали, что бывали случаи, когда лихие люди с зоны бежали и в наших краях объявлялись. Видно, эти пришлые люди уже привыкли в тайге ночевать. В избу они не стали заходить, потому что крыша над головой им не нужна, да и в окошко, наверно увидели, что в избе взять нечего. Плохи дела! – покачал головой Игорь. – Надо будет наших мужиков предупредить. На Звон-остров злодеев нельзя допускать.
– Может, это были геологи или охотники? – предположил Павел.
– До нашей глухомани пешком только из зоны, да и то, с трудом, можно добраться. Ещё можно на моторке доплыть. Но звука мотора не было слышно. Чует моё сердце, что недобрые здесь люди объявились. На крючьях, говоришь, медведица висела?
– На крючьях, – подтвердил Павел.
Игорь и Павел замолчали. Под мерные всплески вёсел и журчание речных струй Павел склонил голову набок и задремал. Игорь повернул лодку во впадавшую в Каменку небольшую речку с медленным течением.
– Просыпайся! – сказал Игорь, толкнув рукой Павла в плечо. – Уже вошли в Стрекозку.
– Что за Стрекозка? – спросонья удивился Павел.
– Так речка называется, которая из Светлого озера вытекает. Ещё немного пройдём вверх по течению и увидим Звон-остров.
