– Вот его личное дело, – сказал Кейсер, размахивая картонной папкой, на которой было написано «Рэт Шатц». Из нее тут же выпала какая-то карточка.
– Кажется, это водительское удостоверение, – предположил Кейсер и потянулся за ним. – Точно! Оно! А он – Рэт Шатц! – мужчина продемонстрировал нам удостоверение.
Гельмут вздохнул.
– Ладно, я Рэт. Это действительно так.
– Зачем ты нам соврал?
– А у меня был выбор? Кому я тут могу доверять…
– Выбор есть всегда. Но как же теперь доверять тебе?
Кейсер открыл личное дело, чтобы прочитать его, но Рэт ударил мужчину в челюсть и вырвал папку у него из рук.
– Это – мое, – сказал он очень злобно. – Залезешь в мою жизнь еще раз и ты – покойник. Понял?
Кейсера прихватил кашель, но активным киванием он показал, что понял.
Я взял одну из папок со стола передо мной. «Кейсер Джонс» – было написано на обложке. К ней на скрепку была прицеплена фотография сгоревшего дома.
– Пожар? – спросил я, протягивая Кейсеру папку.
– Тот. Дом. Был. Пустой, – очень агрессивно произнес он.
– Прочитай и про себя! – рявкнул Рэт. – Уверен, там тоже сплошная ложь. Вопрос лишь в том, кому ты веришь больше: мне, такой же жертве, как и ты! Или Оборотню?!
Я подошел к другому столу. Рядом стояла Ева, держа в руках открытую папку с надписью «Ева Артман» на обложке. По лицу девушки текли слезы.
– Все в порядке? – спросила у нее Грета.
Ева быстро закивала головой.
Меня же интересовала папка Эмили. «Хьюго Буто», «Грета Юргенс». О! Вот и она.
«Эмили Гелбер». Не соврала…
На фотографии она была с каким-то мужчиной возле торгово-развлекательного центра «Американка».
Я посмотрел по сторонам – каждый был чем-то занят и не обращал на меня внимания. На секунду мы пересеклись взглядом с Киппом, но он тут же принялся что-то читать.
Тогда я открыл папку…
– Это что, мое? – вдруг раздался обеспокоенный голос Эмили прямо у меня за спиной. Я вздрогнул. Ответа, почему я залез в ее досье, у меня не было, но меня случайно выручил Кипп.
– Так я и думал! – вдруг воскликнул он.
– Что?
– Гоззо Кунцель!
– Что Гоззо?
– Не за кофе он тут! Какой, к черту, кофе! Только конченый идиот бы в это поверил!
Все собрались возле Киппа, заинтересовавшись личным делом убийцы.
– Наркоман. Сбежал из психонаркологического диспансера… Он попал туда за убийство нескольких человек. Еще и полицейского ранил при задержании! Полиция его уже месяц ищет. А он тут с нами разгуливает!
Мы молча уставились в дело Гоззо, пробегая глазами по тексту и разглядывая фотографии с места преступления, где на автобусной остановке лежали завернутые в пакеты трупы, как вдруг нас прервал какой-то шорох сзади.
– Эй, что ты делаешь?! Что ты, блять, делаешь!?
Тилль стоял со сгоревшей уже наполовину тоненькой стопкой папок и хохотал. Часть из нас тут же ринулась тушить личные дела, но было слишком поздно.
– Что вы так забеспокоились? Да тут сплошная ложь, странники! Ложь! Не надо это читать! Не на-до! Мы все только переругаемся! Ха-ха-ха! Я понял, для чего он это все устроил, а вы нет!
– Идиот! – со злостью я кинулся на него, опаленные папки упали на пол, и Тилль пнул их под стол. – Как же ты достал нас всех!
Все окружили худенького мужчину, и на секунду в его глазах промелькнул страх. Но лишь на секунду. Кейсер, Рэт, Отто и Эмили стояли со своими папками в руках, Кипп – с папкой Гоззо. Все грозно смотрели на улыбающегося Тилля.
– Ну ты и урод! – выругался Азиз.
