Читать онлайн Анатолий Муравский - Медвежий край. современная проза

© Анатолий Александрович Муравский, 2016

ISBN 978-5-4474-7716-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А. А. Муравский

Она поняла, что на нее напал не пес, а волк

Соседка наша тетя Фрося работала на кирпичном заводе сторожем. Завод находился на окраине села. Прямо за забором завода был глиняный карьер. Отработанные участки карьера были заполнены дождевой водой, и там летними теплыми днями купалась детвора.

Прямо за карьером начинался девственный лес. От проходной кирпичного завода до леса было всего около 200 метров…

И вот однажды с тетей Фросей произошел удивительный случай. Дело было ранним утром в январе. Тетя Фрося сдала свою смену и, прихватив в свою хозяйственную сумку кирпич для домашних нужд, направились по пустынной улице домой.

В те времена электричество подавалось строго по графику от местных локомотивных электростанций. Проще говоря, стоял на ближайшем предприятии паровозный локомотив, который приводил в работу электрический генератор. От этой станции освещалось, как правило, не более сотни дворов. На улицах было установлено по одной лампочке на квартал из восьми дворов.

Ранним утром свет еще не давали, и тетя Фрося шла по улице, освещаемой лунным светом. Она успела отойти от сторожки метров двадцать, когда что-то заставило ее оглянуться. Позади себя она увидела два светящихся глаза.

– Чья-то собака бродит, – решила она, и уверенно пошла дальше, подсчитывая в уме, сколько же ей нужно кирпичей на ремонт печки. Снега ночью не было, а с вечера дорогу прочистил бульдозер, поэтому идти было совсем не трудно.

Когда тетя Фрося уже подходила к первым домам, она заметила что-то странное в поведении собаки.

– Какая-то странная собака, – насторожилась она, – почему она упорно преследует меня, то отставая, то приближаясь? Почему скалит свои зубы и рычит?

На улице еще никого не было, а собака стала более агрессивно вести себя. В один момент она даже прыгнула в сторону тети Фроси, но не допрыгнула, и только злобно щелкнула в воздухе зубами. Тетя Фрося испугалась и стала внимательно следить за поведением собаки, потихоньку продвигаясь боком к ближайшим домам.

– Наверно она бешенная, – подумала тетя Фрося, – скорей бы до жилья добраться.

Вот уже до первого дома остается метров двадцать. В этот момент собака снова прыгает на тетю Фросю и хватает ее зубами за полу фуфайки.

И тогда тетя Фрося что есть силы, бьет эту собаку по морде своей сумкой, в которой был спрятан кирпич, один раз, потом другой.

Пес оскалил зубы, зарычал, и рванул на себя фуфайку. Тетя Фрося упала на колени, и ее охватил ужас. Она поняла, что на нее напал не пес, а волк, скорее всего старый и больной.

От страха она начала без остановки бить своей сумкой волка по морде. И колотила волка до тех пор, пока тот не перестал рычать и не разжал свои челюсти. Только тогда тетя Фрося вскочила с колен, добежала до ближайшего дома и постучала в двери.

На стук сразу же вышел хозяин, он работал мотористом той самой местной электростанции, и уже как раз собирался идти на работу.

Увидев испуганную Фросю, спросил:

– Что случилось?

– Волк, кажись, напал!

– Откуда тут волку взяться?

– Сама не знаю, из леса, наверно. Он от самого завода плелся за мной.

– Я сейчас топор прихвачу, – он схватил в сенцах топор и фонарь.

– Ну, Фрося, показывай!

Осмотрев лежащую тушу, он сказал: – Повезло тебе, Фрося! Ей богу повезло! Похоже, волк – то был совсем больной.

Он пнул волка ногой.

– Смотри, у него вся шкура облезлая.

Усмехнулся и добавил:

– Ба! Да и зубов – то почти нет…

Присел на снегу, сплюнул, – Повезло тебе, Фрося, ох повезло! Скорее всего, он всю дорогу набирался сил для нападения, но не рассчитал, что русская баба может за себя постоять.

Вот такая приключилась история. А тете Фросе потом еще и премию за шкуру волка дали.

Эта история произошла почти сразу после войны, и рассказал ее наш сосед дед Иван.

Дело происходило в небольшом селе, расположенном на границе тайги и лиственного леса в Томской области. На окраине села жили дед Ефим с бабкой Дарьей. Огород их усадьбы в 15 соток оканчивался возле леса. Старикам было в то время лет под семьдесят. Но в сельской местности как-то принято жить в основном за счет своего хозяйства, вот и они тоже держали курей, да свиней. Свое хозяйство старики держали в полуподвальном помещении (стайке) на подобии военного блиндажа. Окно стайки выходило на огород, и располагалось на высоте полуметра от земли. Через него навоз выбрасывался на огород.

Однажды поздней осенью в село из леса повадился волк воровать у селян овец, коз и свиней. И волк этот был очень хитрым: никогда не забирался на одно и то же подворье. Село то было хоть и небольшое, но больно растянуто. И этим пользовался лесной вор. А поскольку электричества тогда в селе еще не было, то и уследить за ним не могли.

И вот в одну из осенних ночей забрался волк в огород к нашим старикам. Подошел к стайке, сунулся к окну, а оно закрыто. Тогда он стал искать лазейку: обошел вокруг – нигде нет входа. Запрыгнул на крышу, а та под весом волка и провалилась. В стайке поднялась такая суматоха, что разбудила старика.

Проснулся дед Ефим:

– Что-то свиньи расшумелись. Пойду ка я шикну на них. А ты спи, бабка, спи.

Он поднялся, зажег свечку, накинул фуфайку на ночную рубаху и вышел на двор. Подошел к стайке, открыл окно и, наклонился.

– Ну чего блажите, окаянные? – только и успел сказать.

В этот момент волк увидел просвет и сиганул в него. Получилось так, что когда дед наклонился, его рубаха отвисла, и волк через окно попал прямо запазуху деду.

Почувствовав на себе седока, волк со страха припустился галопом в лес. Дед испугался не меньше волка и, схватив его за загривок, орал благим матом…

Бабка Дарья подождала немного, а когда свиньи перестали визжать, вышла на крылечко.

– Дед, где ты там потерялся? – крикнула она в темноту, – иди уже спать.

Не дождавшись ответа и не увидев света от свечи, она забеспокоилась. Зашла домой зажгла керосинку и, набросив на плечи душегрейку, пошла к стайке. Не найдя деда возле стайки, она заглянула внутрь.

– Дед, ты там? – спросила она.

Не услышав ответа, Дарья забеспокоилась. Потом под ногами увидела потухшую свечку и бросилась за помощью к соседям.

– Степан, Степан, – стучала она к соседу, – Ефим куда-то запропастился. Пошел в стайку и пропал. Пойдем, посмотрим.

– Да куды он деется, – недовольно проворчал Степан, но оделся и вышел, – ладно уж, подем глянем.

Вместе со Степаном, вооружившись керосиновыми лампами, они по следам волчьего дерьма, отыскали мертвого деда, лежащего верхом на волке. Видно от страха у волка понос приключился.

Вот такую коварную службу сослужила деду ночная холщевая рубаха.

Как потом определили, оба, и волк и дед Ефим умерли от разрыва сердца.

После этого набеги волка прекратились, знать был этот волк одиночкой.

Медведь с пчелинным улием

В одной колхозной деревушке жил дед Михайло. Несмотря на солидный возраст он продолжал работать в колхозе пасечником. Дома у деда тоже было несколько ульев.

На лето дед своих пчел переселял на заброшенный хутор, где и организовал свою пасеку.

Правление колхоза уважало деда Михайло за его трудолюбие и познания в пчеловодстве. К нему даже приставили для обучения молодежь. Михайло никогда не отказывал в помощи и обучал молодых пчеловодов своим премудростям. И всем был хорош дед, но был у него один недостаток: любил дед Михайло поворчать.

Бывало, встанет рано поутру и давай на свою бабку ворчать.

– Куда задевала мою рубаху? Где мои чуни? Вечно после твоих уборок ничего не найдешь!.

Баба Нюра привыкла к его ворчанию, и совсем не обращала на это внимания. Да деду и не нужно было его. Просто ему нужно было что-то ворчать себе под нос.

Когда дед работал на своей пасеке, он любил разговаривать с пчелами.

– Ну как дела у вас сегодня? – спрашивал он, заглядывая в улей, – опять подись филонили? А вчера денек был хорош, у меня аж все косточки на солнышке прогрелись.

Или:– Ну чего, чего разбушевались? Ну возьму я чуток медку, надоть медовушки поставить.

А медовуха, к слову сказать, у деда Михайло была отменной. Он с удовольствием угощал ею своих гостей, и расплывался в улыбке до самых ушей, когда его медовушку нахваливали

Как- то раз, придя на свою пасеку, дед Михайло обнаружил пропажу одного улья, который стоял ближе всех к импровизированному забору.

– Это, что за напасть, – проворчал дед, – неужто какой вор объявился на деревне?

Надо отметить, что в деревне спокойно было в смысле воровства. И у жителей заборы использовались, как защита от домашней скотины, да как межа между участками.

Это были, как правило, невысокие изгороди из жердей, частокола, или просто плетень.

У нашего деда на пасеке был заборчик в виде двух жердин, между столбами. Высота этого забора была такой, что через него можно было спокойно перепрыгнуть.

Так вот, возле этого забора со стороны леса и пропал улей. Его явно кто-то утащил в сторону леса, потому, что верхняя жердина забора валялась на земле.

– Вот, мать твою ити, – промолвил дед, – и кому помешали мои пчелки.

Он подошел к забору и на оторванной жердине увидел клок шерсти. Шерсть явно была медвежьей.

– Вот нечистая! – выругался дед Михайло, – Этой пропасти мне еще не хватало. Теперь придется пасеку охранять от косолапого.

Михайло был старым таежником, и на пасеке у него хранилась его старая, но надежная берданка. Он пошел в избушку, ворча про себя:

– Надо ж этому косолапому ко мне именно на пасеку забраться. Мало чё ли в деревне пасек. Вон у Митрия совсем в лесу стоит, так нет же прошел мимо и залез на мою.

Так, ворча себе под нос, дед Михайло взял свою берданку и пошел в лес, смотреть куда медведь уволок улей. Зашел в лес и сразу наткнулся на свой улей, который аккуратно стоял возле березки. И только крышка улья была снята и валялась в стороне. Рядом валялось несколько опустошенных рамок. Внутри улья было слышно тревожное негромкое гудение оставшихся в живых пчел.