– Брагины приглядят, – уверенно отмахнулся Сидор и первым шагнул к выходу.
Не слишком-то вежливо, но Антонина была искренне за это благодарна: он отвлёк на себя внимание взволнованных горожан и с ходу принялся коротко и чётко раздавать указания. На Бересклет за его плечом, конечно, поглядывали с любопытством, но зато никто не отважился наседать на неё с вопросами. Даже перепуганная Авдотья, которую железки, торчащие из руки отпрыска, напугали, кажется, ещё сильнее сломанной руки. Женщина охала и ахала, не решаясь в чём-то обвинить молоденькую петроградку. А уж резкое Сидорово «Тронете – без руки останется» вовсе отбило желание оспаривать лечение. Антонина опасалась, что это ненадолго, но сил пускаться в объяснения не было.
Вообще, ей очень хотелось вернуться на табурет, прислониться к холодной пыльной стене, прикрыть глаза и хотя бы четверть часа провести в тишине, но приходилось держаться. И так уже произвела впечатление на горожан своим обмороком, не стоило усугублять. В конце концов, ей среди них жить!
К счастью, Березин точно знал, что нужно делать, и командовал уверенно, Антонине оставалось лишь кивать с умным видом и помалкивать. Сообщил, что мальчика нужно аккуратно доставить домой на носилках и ни в коем случае не класть в телегу, чтобы не растрясло, и тут же пристроил к делу пару подвернувшихся зевак покрепче. Остальные поспешили убраться от греха подальше, чтобы исправник не нашёл занятия и им. Спокойно, очень строго и веско он изложил Брагиным правила ухода за сыном, включая желаемую еду, отдельно подчеркнув, что в случае сильных болей или жара нельзя предпринимать что-то самостоятельно, нужно обращаться напрямую к доктору, иначе угробят ребёнка. Кажется, супруги прониклись, или уж всяко – напугались так, что побледнели ещё сильнее.
Разобравшись с делами здесь, Сидор проследил, чтобы подопечная оделась, повёл её наружу, где подсадил на телегу и забрался сам. Когда и кого он успел отправить за повозкой, Антонина не заметила, но очень обрадовалась, что не придётся идти обратно пешком. Если бы ещё не так трясло и было куда прислониться в дороге, она почувствовала бы себя счастливой, но не к исправнику же приваливаться! Хоть и заманчиво: большой, тёплый.
Вскоре вчерашняя сцена повторилась. Снова Антонина без сил сидела у стола, рассеянно оглядывая комнату, снова исправник возился с примусом, чтобы согреть воду. Каша вместе с печью ещё не успела до конца остыть, так что её и греть не пришлось. Есть совсем не хотелось, но в конце концов удалось сторговаться на паре ложек, потому что мужчина настаивал.
– Сидор Кузьмич… – Когда оба поели и очередь дошла до сладкого чая, Бересклет решила, что самое время начать важный разговор. – А где предполагается помещать морг? Я же правильно понимаю, что его в городе нет?
– В больнице был, – возразил он задумчиво.
– Эта больница!.. – Антонина только неодобрительно скривилась.
– Здание крепкое, и оно есть, – отозвался Березин. – Привести в порядок – дело нетрудное.
– А прямо здесь нельзя устроить? Есть же пустующие помещения, так хоть бы прозекторскую, чтобы через весь город не бегать…
– Холодные, – коротко пояснил он. – Зимой не протопить, а в больнице есть отопление. Может, даже исправное, проверить надо.
– Только я тогда не отделаюсь от обязанностей здешнего врача, – тоскливо протянула Бересклет, понимая, что убедительные возражения иссякли.
