Поэтому упрямо и тяжело собирал последние крохи рассыпавшейся силы, чтобы направиться вперед. Не за волками. И не за луной.
А своим собственным путем, где я буду один, но в безопасности.
Волки продолжали выть где-то за моей спиной, и по мере моего движения их голоса становились призрачными и удалялись.
К черту волков и этот голос!
Дальше я сам.
Даже если подохну здесь, то тоже исключительно сам.
Бежать больше не получалось, я только пробирался сквозь кустарники и мягкий мох, на который так хотелось прилечь и закрыть глаза, впитывая всем существом звуки леса.
Волки продолжали выть. Только теперь как-то нервно.
Словно пытались докричаться до меня и сказать: эй, мужик, ты идешь не туда!
И если бы у меня были силы обернуться в медведя, то я бы рыкнул им в ответ не самое приятное, послав куда подальше.
Но сил чертовски не хватало.
Лишь сейчас я понимал: к тем ранам, что на мне уже были, добавились еще и пара огнестрельных. Они отличались от других тем, что жгли и не давали двигаться, причиняя резкую боль.
Попали в спину и ногу.
Долго я не протяну.
Но я продолжал упрямо двигаться только вперед, хватаясь за деревья и насильно передвигая собственное тело, что стало таким непомерно тяжелым.
Цеплялся пальцами за землю, пытаясь двигать себя, но скоро понял, что завяз так, словно стал каменным.
Силы кончились.
Осталось только обостренное обоняние.
Им я безошибочно улавливал, что волки сменили свое движение и теперь двигались прямиком в мою сторону.
Их было несколько. Четверо или пятеро. Точнее я не мог сказать: слишком быстро они двигались.
Уже совсем скоро тот путь, что я прошел в мучениях и боли, они преодолели быстро и ловко, оказавшись рядом.
Крупные. Кажется, таких я еще не встречал.
Или это мой уставший мозг играл со мной в странные игры, выдавая за правду то, чего вовсе не было?
Ни один волк не смог бы противостоять истинному медведю.
Но только, кажется, не эти…
Они фыркали и скалились. Но не нападали.
Хотя крови было столько, что она не могла бы остаться незамеченной ими.
И это было чертовски странно.
Они были такими же хищниками, каким был я.
Кровь возбуждала. Пленяла. Застилала красной пеленой глаза и отключала мозг, когда хотелось только одного — получить ее еще больше. Окунуться в нее. Пить жадными глотками, раздирая пульсирующую плоть.
Разве не этого они должны были хотеть, оказавшись рядом со мной?
До этой секунды я никогда не пытался прислушиваться к ощущениям других хищников.
Это мне было просто не нужно, потому что я всегда знал, что был сильнее. Был намного больше.
Это меня должны были бояться и убегать, если хотели остаться в живых.
Но в этот момент все изменилось.
Странно было чувствовать себя жертвой. Впервые в жизни.
Лежать на холодной земле и прислушиваться к тому, чего хотели волки.
Как они дышали и обнюхивали меня, но все еще не торопились нападать, чтобы, разорвав в клочья, заполучить желанный ужин.
Да, они чувствовали, что я не человек. Возможно, даже в их волчьих головах было много вопросов. Но они понимали и то, что в этот момент преимущество на их стороне.
Их было больше. И сейчас они были сильнее.
Сквозь тяжелые ресницы я рассматривал их морды, отмечая, что волки были разной масти. Двое совершенно черные, двое серые, и один, кажется, был белым, но настолько грязным, что сказать это наверняка не мог даже я.
Неожиданно они оглянулись куда-то назад, словно услышали какую-то команду.
