К счастью, на почту он забежал буквально в последнюю секунду до того, как его коллега по охранной службе закрыл на ключ дверь. Это для Ильи была единственная отдушина в его профессии. Практически каждый день на своей работе Илья так вот в последний момент щёлкал перед людьми своим ключом и всё. Спешащие, а чаще всего это были состоятельные и разодетые в модные вещи дамочки, разбивались о закрытую дверь. Кричали на него:
– Ты знаешь, кто мой муж?
– Ты знаешь, кто мой мужчина?
– Если ты сию секунду не откроешь мне дверь, у тебя будут реальные проблемы!
– Всё, я сегодня же напишу жалобу Сергею Андреевичу.
Кто такой Сергей, этот, мать его, Андреевич, Илья знать не знал, но, когда так говорили молодые девицы с открытой грудью навыкат, Илья тут же открывал им дверь, кланялся и извинялся. Конечно, пару раз он позволил себе посмеяться и съязвить через закрытую дверь что-то наподобие:
– Да-да, давай, до свидания, – и один раз обозвал такую деваху тупой овцой.
Всё это было безумно весело, однако после таких шуток у дверей его квартиры каждый раз ждал его сам босс всего торгового центра для элитного хлама и долго-долго на него орал. А после «тупой овцы» ему вообще в совершенно неинтеллигентной форме дали понять, что если ещё раз такое повторится, то он сгниёт в самых дальних рудниках их необъятной родины. Честно признаться, почему в первые два раза ему прокатило, Илья не знал. Обычно ссылали и за меньшие проступки. Но Илья совершенно определённо продолжать и дальше испытывать судьбу не желал.
Перед Ильёй было ещё восемь человек – семь бабок и одна мамаша с орущим грудным ребёнком. Илья надеялся, что эта мамаша пройдет к почтовой стойке следующей и поскорее уберётся со своим мерзким отпрыском подальше. Она даже встала со стула, когда женщина с обвисшими бигудями и ярко-красной помадой на губах громко позвала: «Следующий!» Однако её первой к стойке никто не пустил. Одна бабка с завидной скоростью тоже тут же вскочила и с криками «Я ПЕНСИОНЕР», задев плечом ту самую мамашу, подбежала к стойке первой. А остальные бабки всё оставшееся время громко обсуждали, какая нынче придурочная и неблагодарная пошла молодёжь.
Мамаша с ребёнком была в самом конце очереди, как раз перед Ильёй. Чей ребёнок не замолкал ни на секунду. Илья даже подумал, что если он всё-таки попадёт в ад, то вот примерно как-то так он для него выглядеть и будет. Уставшее, давно требующее ремонта помещение, вечная очередь, и безумные мамаши с их орущими детьми, и бесконечные старухи, которые будут всегда лезть впереди него с хрипами и кашлем – «Я пенсионер».
И наконец, когда всё же очередь дошла и до Ильи, он просто кинул письмо на стойку, три евро положил поверх конверта и без улыбки бездушно сказал:
– Нижний край. Срочно.
– Срочно – пять евро.
– Пять? – округлив глаза, изумился Илья.
– У нас новые расценки. Молодой человек, нужно следить за новостями.
– Эм, хорошо. Тогда несрочную доставку.
– Три евро пять копеек, – произнёс рот с ярким окрасом помады.
Илья нахмурился и судорожно стал рыскать по всем своим карманам. Но его карманы были пусты.
– Извините, у меня только три. Пяти копеек нет. Можно завтра я вам их занесу?
– Молодой человек, – громко, с явным удовольствием произнесла женщина, – почта – это вам не благотворительный центр. Если у вас нет денег, то я вас попрошу не задерживать очередь. И здесь вам не приют, покиньте помещение.
