– Какие-то проблемы? – вмешался охранник.
Илья тут же обернулся к нему и увидел до боли знакомый кайф. Его глаза, эту едва дружелюбно натянутую улыбочку и то, с какой нервной нежностью тот поглаживает свою дубинку на поясе. Сразу было понятно Илье, что уже не важно, что он скажет. Для охранника удовольствием будет применить силу и вышвырнуть его за дверь. Он только и ждёт этого момента, ему нужен лишь малейший повод.
– Извините, я зайду к вам завтра, – ответил Илья и, глядя на великое разочарование на лице его коллеги, вышел из почтового отделения наружу, где было уже совсем темно и дорогу до дома освещали лишь редкие фонари. Воздух был тоже прохладный, а Илья так быстро собрался и побежал сюда, что даже не накинул ничего на плечи. На нём была лишь серая рабочая рубашка среднего класса, как раз подобающая для его места работы и статуса, чёрные брюки и лакированные туфли. Туфли были очень красивые, но жутко неудобные. Обычно Илья носил их только на работе, но сегодня его сменная обувь была ещё у сапожника.
Когда же Илья наконец добрался до своей квартиры и наконец смог скинуть обувь, это был по-настоящему блаженный момент. От удовольствия Илья даже закрыл глаза и, растянувшись на удобном зелёном кресле, стоявшем в углу просторного коридора, позволил себе уснуть.
О чём он пожалел, когда проснулся посреди ночи в кромешной тьме с болью в шее и жутко голодный. В квартире не было видно абсолютно ничего, и первое, чем Илья занялся, – это стал искать повсюду спички.
В тумбочке у кресла их не было, хотя вот именно из-за таких случаев в ней всегда мать и оставляла пару коробков. Но это было давно. Илья же вспоминал, что нужно что-то сделать, только тогда, когда было уже поздно. На ощупь он добрался до столика, стоявшего в противоположном углу коридора, и проверил и его. Спичек не было и на нём, а вот подсвечник со свечой на нём стоял. По крайней мере, до тех пор, пока Илья его не задел и не опрокинул на пол. Теперь оставалось идти на кухню.
К счастью, вдоль кухни и большой комнаты, прилегающей к ней, окна были от пола до потолка, а на улице молодой месяц как раз выбился из-за туч и своим бледным светом осветил половину мира и полквартиры Ильи.
Теперь Илья увидел сразу все раскиданные им по кухне и комнате коробки спичек. Особенно их было много вокруг дровяной плиты и письменного стола. Но какой-то странный и необычный отблеск мелькнул с краю его глаза, и Илья, резко остановившись, стал смотреть вглубь пустой квартиры.
Сперва он подумал, что ему просто показалось. Но в определённый момент, когда в комнатах становилось темнее из-за пролетавшего под луной облака, самовар, стоявший на столе, действительно начинал подсвечиваться.
Илья оглянулся сначала по левую сторону от себя, потом по правую так, как будто хотел убедиться в том, что его друзья тоже это видят, и удостовериться в том, что он не сошёл с ума. Конечно, в комнате он был один, из-за чего почувствовал себя как-то странно, но более решительным, а самовар всё продолжал то загораться слабым зеленоватым оттенком, то полностью затухать.
Аккуратно Илья взялся за ажурные ручки и поднял самовар как нечто хрупкое и очень ценное. В начищенном до золотистого блеска отражении Илья не увидел больше никакого свечения, как бы ни старался, но его собственное размытое лицо было единственным, что отражалось от блестящей поверхности. На миг он подумал, что ему просто показалось. Хотя он мог бы поклясться, что нет. Задумчиво он вернул самовар на стол и, не отводя от него взгляда, сделал пару шагов назад. И вот снова это зеленоватое свечение!
