Из второго туннеля тоже выносили трупы. Из третьего – трупы и мусор. Енисеев торопливо объяснил, что у муравьев есть специальные кладбища. Чтобы не разносить заразу в доме, додумались относить мертвых подальше. Одни закапывают, другие виды оставляют трупы на чистых полянах под жарким солнцем.
– Как эти… зороастрийцы?
Енисеев посмотрел на бравого героя с удивлением. Проще было услышать такое от проползшей по листу гусеницы.
– Почти… Муравей мал, солнечные лучи тут же прожаривают его насквозь. Микроб не уцелеет, любая плесень гибнет.
Из последнего туннеля рабочие выносили комочки земли. Все муравьи протискивались, как туда, так и обратно, через коридор ощупывающих усиков бдительной стражи. Дмитрий обеспокоенно поглядел на Енисеева. Здесь тоже не пройти, вон какие жвалы! Хватанет, второй раз не сунешься.
– Надо явиться с добычей, – предложил Енисеев, – как обыкновенные фуражиры.
В два прыжка они оказались на обломке толстого сухого стебля. Под ногами шелестело, шуршало. Внизу поблескивали огромные тела уховерток, панцири жуков, в самом стебле мощно скреблись их личинки. На земле – оторванные крылышки, обломки лапок, неопрятные куски высохшего хитина, похожего на проржавленные остовы легковых автомобилей.
– Давай забьем вон того жука, – предложил Дмитрий торопливо.
– Не спеши. Муравьи не свиньи и не… люди. Едят далеко не все.
В трех шагах на обломок опустился вихрь энергии размером с двухэтажный дом, промчался легкими балетными шагами, непрестанно постукивая по древесине длинными усиками с белыми колечками. Енисеев приподнялся на руках, Дмитрий остался в той позе, в какой свалила волна от крыльев наездницы-риссы, страшного врага личинок жуков-дровосеков.
Рисса металась по пеньку, яростно колотила по дереву длинными усиками. Дмитрий хмуро сопел, угнетенный свирепой мощью хищного насекомого. Танцующий башенный кран на тропе войны!
Вдруг рисса забегала взад-вперед на крохотном пространстве. Енисеев буквально увидел, как в ее крохотном мозгу, мощности которого позавидовали бы творцы компьютеров, за сотую долю секунды были закончены сложнейшие вычисления. Да, именно вот здесь толстая жирнющая личинка дровосека неторопливо точит мощными челюстями древесину и чуть ли не поет от сознания абсолютной безопасности…
Усики риссы пошли вверх, брюшко поднялось, длинная иголочка яйцеклада направилась к древесине. Компьютер в голове риссы высчитал угол, направление, усилие. Рисса замерла, от иголочки яйцеклада отошел в сторону и согнулся другой футляр. Тоненькое сверло на глазах погрузилось в прочное дерево… Остановилось оно в момент, когда рисса почти коснулась брюшком дерева. По яйцекладу прошло крохотное утолщение, через мгновение рисса вытащила яйцеклад, подпрыгнула и пропала в небе.
– Фу, – выдохнул Дмитрий. Он машинально вытер несуществующий пот. – Летающий дракон!
Енисеев спрыгнул на землю, поднял длинное легкое копье:
– Если оружие само идет в руки, его надо выбросить… Но сейчас случай особый.
Дмитрий спрыгнул следом, осмотрел оружие как знаток:
– Гибрид копья и шпаги! Как у того дракона?
– Помельче.
– Стоп-стоп!.. Это шприц?
Енисеев ответить не успел, Дмитрий вскрикнул, перегнулся в поясе. Перед Енисеевым мелькнуло блестящее, пахнуло острым запахом. Он инстинктивно ударил шпагой. Острие с хрустом вонзилось в головогрудь напавшего на Дмитрия жучка. Дмитрий пыхтел, ругался, пытался оторвать от себя врага. Енисеев вцепился свободной рукой в зазор между головой и переднеспинкой хищника, глубже всадил шпагу в нервный узел.
