– Возможно, что не ошибаетесь.
– Один человек слышал выстрел. Тео! Ведь ты же слышал выстрел?
Один из игроков обернулся к ним. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, возможно старше, с рыжими волосами с проседью, небритым лицом и хитрыми осовелыми глазами.
– А почему бы мне его и не слышать?
– Это комиссар Мегрэ. Он приехал из Парижа, чтобы…
– Лейтенант мне говорил о нем.
Он не встал, не поздоровался, а просто держал засаленные карты в руках. Под ногтями у него была грязь. Помель тихо объяснил:
– Это помощник мэра.
Мегрэ ответил, тоже лаконично:
– Знаю.
– Не обращайте на него внимания. В это время…
И хозяин таверны жестом показал, будто пьет.
– А ты, Фердинанд, что ты видел?
У мужчины, которого назвали Фердинандом, была только одна рука. У него было смуглое лицо, как это бывает у людей, которые слишком много времени проводят на солнце.
– Наш почтальон, – объяснил Луи Помель. – Фердинанд Корню. Так что же ты видел, Фердинанд?
– Ничего особенного.
– Ты видел Тео в его саду?
– Я даже отнес ему письмо.
– А что он делал?
– Он пересаживал лук.
– В котором часу это было?
– Церковные часы пробили ровно десять часов. Я мог видеть их на колокольне, над домами… Дама! Хожу королем той же масти, что и дама! Бью девятку… Туз пик, козырной бубновый туз…
Он бросал карты на стол, на котором остались мокрые круги от стаканов, и с вызовом смотрел на своих партнеров.
– И черт бы побрал тех, кто приезжает докучать нам, – добавил он, вставая. – Сегодня твоя очередь платить, Тео.
Его движения были неловкими, походка неуверенной. Он снял с крючка форменную фуражку почтальона и направился к двери, бормоча под нос какие-то слова, которые никто не мог разобрать.
– Он всегда такой по вечерам?
– Почти всегда.
Луи Помель хотел наполнить два стакана, но Мегрэ закрыл один стакан рукой.
– Не сейчас… Полагаю, вы закроетесь немного погодя? У меня есть время, чтобы прогуляться перед сном?
– Я буду вас ждать.
И Мегрэ шагнул в гробовую тишину. Перед ним была небольшая площадь, не круглая и не квадратная. Справа над площадью возвышался темный силуэт церкви, напротив стояла неосвещенная лавка, над которой он с трудом различил надпись: «Шарантский кооператив».
В сером каменном угловом доме горел свет. Были освещены окна третьего этажа. Приблизившись к крыльцу с тремя ступеньками, Мегрэ увидел медную дощечку, чиркнул спичкой и прочитал:
«Ксавье Бресель.
Доктор медицины»
От нечего делать Мегрэ чуть не позвонил, толком не зная, с чего начать. Потом пожал плечами, подумав, что доктор, вероятно, уже собирается ложиться.
Большинство окон домов были темными. По флагу Мегрэ узнал одноэтажное здание мэрии. Это была крошечная контора, а во дворе, на втором этаже, вероятно, дома Гастена горела лампа.
Мегрэ свернул направо, направился вдоль фасадов и палисадников, чуть позже встретил помощника мэра, который брел в противоположном направлении и что-то буркнул вместо приветствия.
Мегрэ не слышал шума моря, нигде не видел берега. Заснувшая деревня была похожа на любой сельский поселок и не соответствовала тому образу, который он создал себе, представляя, как наслаждается устрицами под белое вино, сидя на террасе, выходившей на океан.
Сам толком не понимая почему, Мегрэ был разочарован. Уже встреча с лейтенантом на вокзале охладила его пыл. Но он не мог сердиться на лейтенанта. Даньелу был знаком с тем местом, где служил, вероятно, уже несколько лет. Разразилась трагедия. Он постарался расследовать ее, а тут из Парижа неожиданно приезжает Мегрэ, полагающий, что лейтенант ошибается.
