Лиман поморщился, опустившись на одно колено. Пристроил трость рядом. Спокойное лицо девушки было совсем рядом. Шелковистые пряди темных волос прикрывали одну ее щеку. Лиман всматривался в ее профиль. Линия округлого лба плавно переходила в слегка вздернутый нос, минуя тонкие брови. Губы были слегка приоткрыты, на них блестела едва заметная помада. Прозрачные глаза смотрели в окно, за которым снова начинался дождь.
– Разрешите? – Рой протиснулся между констеблем и креслом, рукой в перчатке ощупал ворот жакета безымянной девушки, коснулся ее лица, от чего безвольная шея слегка повернулась. Теперь она не вглядывалась в море, а смотрела пустыми глазами на дощатый пол.
– Что вы делаете? – Лиман попытался убрать его руку.
– Помогите мне, – Рой протянул Лиману свой блокнот в толстом переплете и уже двумя руками потянулся к жакету. – Мне нужны посадочные талоны.
Он мял ее одежду, всовывал пальцы в плоские карманы. Голова девушки вздрагивала, ее лоб скользил по грязному стеклу.
– Перестаньте!
– Вот они, – Рой аккуратно выудил из внутреннего кармана жакета билет и всмотрелся в него сквозь очки. Лиман отпустил трость, поднялся, опираясь на подлокотник кресла. Рой с удивлением смотрел на него и поправлял очки.
– Что-то не так?
– Как ее звали? – спросил Лиман.
– Ира. Ира Ош.
Рой кивнул в сторону неподвижного старика.
– Вероятно дочь. Может быть жена. Нужно еще проверить. А вы что скажете обо всем этом?
Лиман устало вздохнул, бросил взгляд сквозь окно туда, где под клубящейся пеленой дождя где-то прятался среди улиц его офис.
– Скажу, что это точно не отравляющий газ. Гондола герметична и следы газа сохранились бы в ней до самой стыковки. Кроме того, никаких следов удушья. При удушье возникает паника. Никто не будет спокойно смотреть в окно и ждать смерти, даже если ты убежденный фаталист вроде того пассажира, – Лиман указал на молодого человека в дальнем кресле в желтом халате Солнечной церкви, перетянутом ярко-красным поясом. Его глаза были закрыты, а на плотно сжатых губах, казалось, застыла едва заметная улыбка.
– Думаю, он единственный кто был рад такому концу рейса, – заметил Рой. – Что еще?
– Исключаем разгерметизацию. Никаких следов обморожения нет, да и смерть от холода на такой высоте маловероятна. Меня больше интересует другое. Странным остается только одно – кто запрашивал разрешение на стыковку, если все мертвы?
Рой едва заметно улыбнулся.
– Вот как раз это загадкой и не является. Пойдемте со мной.
Лиман неохотно последовал к мостику.
Мостик отделялся от салона перегородкой с полупрозрачной дверью. Замок уже вскрыли. Оба пилота оставались в креслах. Один почти сполз вниз, и его рука касалась пола. Над приборной панелью застыло нечто странное, чего Лиман раньше не видел – обтекаемый прозрачный кожух, внутри которого щелкали мелкие шестеренки, замирали на мгновение, затем переключались едва заметные рычажки, и шестеренки продолжали свой ход. Чуть ниже над самым коммутатором крепились несколько миниатюрных валиков, которые используют для записи музыки и голосовых писем. Только эти были серебристые и намного меньше. Один неспешно вращался.
– Автопилот, – пояснил Рой. – Мануфактуры Близнецов начали оснащать ими свои корабли в прошлом году. По сути – усовершенствованный арифмометр с программируемыми модулями. Вести корабль по курсу и маневрировать, если нет шторма, он вполне способен. Даже скинуть стыковочные тросы к ближайшей мачте. А тут, я полагаю, голосовой аппарат, – он указал на валики под кожухом. – Надо же как-то делать запрос на стыковку. Если экипаж не отключает автопилот вблизи мачт, запрос отправляется автоматически.
