– Аааааа!!! – орал Лёха, – корефан!!!
И они снова стали обниматься, а мы охренели ещё больше. И тут Лёха снова начал орать.
– Эй, армейцы не сдаваться!
– И на льду за Питер драться!
Тут подхватил Страйк, и они уже вдвоём, почти что, срывая горло, стали орать.
– На площадке линии…
– Красные и синие.
– Значит нам поможет лёд,
– И соперник не пройдёт,
– Жди опасного броска,
– Если атакует СКА!
Дальше они снова орали и обнимались друг с другом, им никто не мешал. И мы и белые эти все стояли и хихикали над двумя здоровыми лбами, которые обнимались, хлопали друг друга по спине и орали на всю избу какие-то кричалки. Наконец, наоравшись, вспомнив общих знакомых, угомонились.
– Успокоились? – немного придя в себя, спросил я.
– Ага, – синхронно кивнули оба.
– Дела, – крякнул Деро, – ладно, – почесал он макушку, – ладно, Ума, за работу, у нас время до вечера. Ваши нам помогут? – спросил он у меня и Апреля.
– А чё делать-то надо? – обалдели мы.
– Прицепы и кран видели?
– Ага.
– Разобрать все дома и погрузить на прицепы. У нас времени до вечера, пацаны пока потрудятся, а мы спокойно поговорим, если у нас тут земляки очутились, – он снова посмотрел на Лёху и нашего Страйка.
Те так и стояли улыбались и о чём-то шептались.
– Нахрена вам эти дома-то? – обалдел я, – леса вокруг мало?
– Брёвна уже высохли и хорошо подогнаны друг к другу, – ответил Деро, – их разобрать и на месте собрать проще, чем валить лес, очищать от веток, вытаскивать эти самые брёвна по глубокому снегу, шкурить, сушить и подгонять их друг к другу. А эти, – он постучал костяшкой пальца по стене дома, – уже готовые. Их сейчас пронумеруют, и на месте, как конструктор соберём.
– Резонно, – кивнул я, вспомнив, как у нас в Речном лежат штабеля брёвен на просушке.
– Одежду дадим, – добавил Деро, – обувь? – и посмотрел на Ума.
– Есть у нас там несколько пар, – тут же ответил тот.
– Тогда поможем, – пробасил Большой, – потом, как я понимаю, в тепло поедем?
– Ещё в какое тепло, – засмеялся Ума, – пошли, мужики, ща обо всём за работой и поговорим, тут, походу, новостей куча.
– Ага, только мы не совсем с Земли-то – выпалил Большой.
Раз, все замерли.
– Нормально всё, – улыбнулся Большой, – ща всё расскажем, – и на меня смотрит.
– Рассказывайте, – кивнул я, поняв взгляд Большого, – нет смысла таить.
– Добро, – ответил Большой, – пошли мужики.
– Лёха, может останешься? – спросил Апрель.
– Не надо, – тут же сказал Деро, поудобнее устраиваясь на лежанке, – я всё про него знаю, пусть идёт с этим вашим.
– Страйк его зовут, – добавил я.
– Ага, со Страйком.
Это двое болельщиков тут же испарились из избы.
– У вас кофе случайно нет? – услышали мы в сенцах голос Упыря.
– Есть, красавчик, – услышали мы звонкий девичий голос.
Охренеть, Упырь и «красавчик»? Да его в подворотне ночью встретишь – сначала от страха полные штаны наложишь, а потом от разрыва сердца умрёшь. Вот что девки в нём находят? Как так-то? Я ему прям завидовать начинаю.
– Ща он и тут будет пользоваться успехом у женского пола, – не менее удивлённо произнёс Апрель.
– Он же страшный, – нагнувшись ко мне, произнёс Деро, – без обид…
– Девкам это скажи, – засмеялся я, – у него одна из самых красивых девушек, и бабы к нему так и липнут. Походу, и ваши на него запали. Как бы конфликта не было.
– А, – махнул рукой Деро, – сами разберутся, взрослые люди.
– Красавчик, тебе сколько сахара? – раздался с улицы второй звонкий девичий голос.
