Меланхолия - страница 26

– Вот только мне красавчики-спортсмены не попадаются! – напоследок съёрничала девушка.

Утро среды. На часах был уже полдень. Кэрол с ломотой в теле встала с постели. Звонил телефон. Писательница пересела на коляску и подъехала на ней к тумбе, на которой она оставила телефон.

– Алло!

– Здравствуйте, мисс Хант. Вас беспокоит Рэй Броуди с издательства. Я по поводу статьи.

Кэрол, словно облитая ледяной водой, поспешила к компьютеру, чтобы поскорее дописать и отправить статью, которую она планировала закончить утром.

– Алло, мисс Хант! Вы меня слышите? – продолжал голос в телефоне.

– Да, мистер Броуди. Простите, я планировала отправить вам статью утром, но… – Кэрол стыдно было признаться, что она не могла уснуть из-за болей в теле, что она проспала аж до полудня, но лгать она не умела, – Я проспала.

Сердце Хант тревожно забилось. Ей сулило увольнение. Перед глазами у Кэрол проскочили все эти бесчисленные обращения в издательства в поисках работы, ей вспомнились времена, когда ей все отказали в помощи и ей не на кого было положиться.

– Прошу меня простить. Такого больше не повторится, мистер Броуди, – сказала в трубку Кэролайн.

– Собственно, я звоню не по поводу той статьи. Хотя такое пренебрежение графиком работы неприемлемо. Я звоню сообщить, что нужна другая статья. И как можно раньше.

Дыханье Хант замерло и только погодя какое-то мгновенье, она вздохнула с облегчением.

– О чём вы хотите, чтобы я написала? – спросила Кэролайн.

– Другой формат, мисс Хант. Попробуем с вами переключиться на новости. Ведь мы всё-таки новостное издательство. – Рэй Броуди говорил быстро, но с расстановкой. – Поработаем с вами в формате рерайтинга. Просто добавим несколько свежих деталей к уже имеющимся, так сказать. В общем, речь об аварии на Мэдисон авеню. Эту новость и так крутят по всем каналам. Мой секретарь передаст вам информацию. От вас лишь требуется ваше умение красиво засервировать это для наших читателей.

– Да, мистер Броуди.

Положив трубку, Кэрол принялась проверять почту. Она нашла письмо с издательства с краткой информацией о случившейся аварии и начала изучать её. Прочитав первые две строки, Хант повергло в шок. «Сегодня утром на Мэдисон авеню произошла автоавария: автомобиль сбил пешехода. Жертвой оказался некий Эдвард Клемент. По свидетельствам очевидцев, пешеход сознательно вышел на проезжую часть.»

Писательнице, не поручили бы писать о таком, если бы за рулём того автомобиля не находилась одна молодая поэтесса. Безусловно, она то и должна была стать основной фигурой её повествования.

К письму была приложена фотография, которая не отставила сомнения в том, что это был какой-то другой Эдвард Клемент, а не мужчина с собраний, которые посещала Хант. Очевидно, бедный мистер Клемент так и не смог обуздать свою печаль. Кэрол так и не смогла понять, в чём истинная причина его тоски: в смерти ли его собаки или в его разочарованности в людях. Одно было ясно – у Эдди был горький опыт общения с представителями собственного вида и потому он предпочёл им собаку. Он не понаслышке знал, что значит разочарование. Кэрол увидела это в его глазах в тот день, когда другие одногруппники его засмеяли. Ироничным было то, что даже те, кто, казалось бы, пришли ведать другим, таким же несчастным, о своих тяготах и печали, позабавились и залились громким безудержным смехом над другим человеком, считая свои проблемы куда масштабнее, чем его, не пытаясь заглянуть глубже. Означало ли это, что панацея от психологических травм – это ничто иное, как насмешка над чужими проблемами? Скорее, это срабатывал механизм защиты, которым двигал самообман. В тот день Кэролайн Хант вспомнила себя в юности. Она была убеждённым сторонником того, что умение посмеяться над собственными проблемами – есть противоядие от душевных травм и психологического диссонанса. Весть об Эдварде Клементе принесла ей не только печаль утраты, но с ней пришло и понимание того, что нужно находить в себе силы смеяться над собственными проблемами и, тем самым, не давать тяготам брать верх и накрывать с головой.