- Мужик, у тебя что-то случилось? – сочувственно спросил Орлов.
- Жену еду опознавать… В морг, - Лёха прикрыл ладонью глаза и провел ей по лицу, отметив колючую щетину на подбородке.
- Соболезную, - сержант протянул документы владельцу и в знак прощания снова «взял под козырёк».
Леший просидел ещё минут пять в реальном ступоре, ноги не хотели жать на педали, а руки держать руль. Он едет в морг. Там его ждёт Сашка. Впрочем, она уже не ждёт, она уже никого не ждёт. Что за чёрт.
- Сука, Лещ, это ты, твоих рук дело, я тебя из под земли достану. Ты у меня сам сдохнешь, - яростно повернув ключ в зажигании и нажав на газ, он резко стартанул, шлифуя покрышками асфальт.
Твердое желание отомстить бывшему участнику их банды придавало силы. Он ехал по маршруту и придумывал шаги своей мести. Найдёт, размажет, ещё раз размажет, уничтожит, заставит землю есть. За такими мыслями Леший приехал к моргу. У железной калитки его уже ждала чуть сгорбившаяся и будто враз исхудавшая фигурка тёщи. Тамара Петровна была в длинном чёрном платье и в чёрном платке. От вида траурного цвета в душе снова всё перевернулось вверх дном.
- Эх, Лёшка, - мама Сашки обняла его и почти повисла на крепких плечах парня, изливая ему страшную боль потери дочери.
Лёха замер, потом начал успокаивающе гладить её по спине, вроде помогло. Тамара Петровна подняла опухшие от слёз глаза на зятя и, будто извиняясь, проговорила:
- Ты на меня не обижайся, нам теперь нужно дружно жить. Ради Сашеньки. Ради Вадимки. Я уточнила в роддоме, малыша нам смогут отдать только через три дня, как раз после похорон. Говорят крепкий богатырь родился, кушает хорошо, не капризничает. Молодец доченька. Эх, не уберёг её ангел хранитель. Нелепая смерть.
Они позвонили в калитку и в сопровождении охранника пошли в морг. Сейчас нужно взять себя в руки и переделать огромную кучу дел, в том числе бюрократических. Справки, бланки, похороны, поминки. Лёха смотрел на свою тёщу и поражался, как эта женщина, которая только что буквально убивалась по своему погибшему ребенку, как она собралась, поджала губы и начала погружаться в скорбный процесс.
Она больше ни разу не всхлипнула, не жаловалась, а просто делала то, что нужно было делать. Её бесконечное горе выдавали лишь большие опухшие глаза, безжизненный тусклый голос и сгорбленная, как от тяжёлой ноши, спина.
Эти три дня были для него самыми тяжелыми. Очнулся он лишь тогда, когда медсестра с грустной улыбкой вручила ему свёрток с сопящим сыном Вадимом.
- Поздравляю, - проговорила она.
Тамара Петровна заглянула в конверт с младенцем:
- На Сашеньку похож, - слезы предательски блеснули в уголках глаз женщины, одетой во всё чёрное.
- Очень похож, - повторил за ней Лёха.
Праздника по случаю выписки не делали. Все силы и моральные и физические забрали похороны. Отец и бабушка приехали на квартиру к Лёхе, где уже давно было всё приготовлено к возвращению матери и ребёнка. Ну что ж, это жизнь. Предсказать её невозможно.
15. Переезд
- Лёш, Вадю окрестить надо. Вы с Сашей не решали, кто крёстным будет? – Тамара Петровна накормила и уложила заснувшего внука в кроватку.
Этот вопрос выдернул молодого отца из грустных мыслей. Со смерти жены прошла неделя, но ему до сих пор совершенно не верилось в происходящее. Всё казалось нелепым сном, вот он проснётся, и Сашка рядом стоит. Но пробуждения не было. За сыном ухаживала тёща. Приходила рано утром, уходила поздно вечером, а ночное кормление было за ним.
