Друзья наконец с облегчением вздохнули, когда увидели, что все уцелели после такого неожиданного и опасного препятствия. Еще раз посмотрев на многочисленные изрубленные ветви, словно на побежденного и поверженного врага, они двинулись далее по еле виднеющейся среди лесных зарослей тропе.
Первое время они шли, еще с опаской раздвигая встречающиеся на их пути ветви деревьев, но совершенно успокоившись, они стали смело пробираться сквозь густые дебри Дремучего и воинствующего леса.
Пройдя свои первые серьезные испытания и уцелев, они стали более решительными, ощутив внутри какую-то невиданную силу и мощь. Казалось, ЧТО НИКТО И НИЧТО НЕ СМОЖЕТ ИХ ОСТАНОВИТЬ НА ПУТИ К ИХ ЗАВЕТНОЙ И БЛАГОРОДНОЙ ЦЕЛИ!
Блуждая еще некоторое время непроходимыми дебрями Дремучего леса, они решили найти место для ночлега.
Хотя лес и так был очень мрачным и недостаточно освещенным дневным светом местом, друзья понимали, что надвигается темная и холодная ночь, и идти дальше будет совершенно невозможно.
Наткнувшись на первую и совсем крохотную полянку, обрамленную высокими и мрачными дубами, коряво свешивающими свои огромные ветви над землей, они наконец-то остановились. Облюбовав несколько низких старых и совсем трухлых пней, они расположились на ночлег.
– Ах, как же здесь мрачно и совершенно неудобно будет спать, – сожалеюще-грустным тоном заявила Люсинда и, быстро захлопав ресницами, словно капризная барышня, снова ахнула.
– Я укрою вас теплым пончо, который достался мне в подарок от моей любимой бабули, – предложил Рокки, расплываясь в такой милой и трогательной улыбке, что явно свидетельствовало о присутствии в его сердце неугасаемой любви к его любимейшей бабушке.
И он заботливо и с особенной осторожностью накинув связанный из пестрых совершенно разных цветов нитей пончо на плечи Люсинды, опять мило улыбнулся, явно показывая этим свое расположение к ней.
Люсинда, с радостью и благодарностью принявшая этот жест заботы, театрально- кокетливо улыбнулась ему в ответ. Даже так умело наигранная ею девичья жеманность не могла скрыть от всех присутствующих ее взаимной симпатии к этому милому здоровяку.
Люк и Мелинда, безумно уставшие, быстро расположившись, моментально уснули. Матильда, запрыгнув на самый широкий из пней и свернувшись калачиком, сладко засопела, щекоча при этом свесившимся и тонким кончиком своего длинного хвоста макушку устроившегося у обросшего мхом пня Перевертыша.
Белка, пометавшись вокруг всех уже занятых и удобных для ночлега мест и, обнаружив протрухлую дыру в пне, быстро нырнула туда и тут же начала издавать такое громкое сопение, которое не давало даже малейшего повода усомниться в ее крепком сне.
Ночь прошла тихо и спокойно.
Старичок и три важных вещи.
Мелинда проснулась от удивительным образом пробиваюшегося сквозь густые и мрачные кроны дубов солнечного луча, ласково играющего на ее усыпанном веснушками носу. Она тихонько встала и, сладко потянувшись, оглянулась по сторонам.
Даже ранним утром и, не смотря на высоко пробивающееся и еле видневшееся Мелинде солнце, лес все равно выглядел мрачно и безрадостно. Не было ни веселого щебетания птиц, ни жужжания насекомых. Только мрачные широкие дубы и пугающие полузасохшие кустарники, практически лишенные листвы.
Внезапно девочке послышалось доносящееся откуда-то из глубины зарослей монотонное бормотание. Сгорая от любопытства, она стала пробираться сквозь густые и крепко сплетенные ветви кустарников и, преодолев некоторое расстояние, увидела странного старичка, сидящего на низком дубовом пеньке и бормочащего себе что-то под нос.
