Мельница Душ Разумных - страница 4

Из разумных это явление лучше всех рассмотрел одинокий учёный-теург, живущий на большой исследовательской станции, названной «Марион-9».

Той ночью утомлённый отчётами учёный по имени Эхо Соласт Лье Бьяно спал, трижды обернувшись одеялом. Фиолетовые отростки головных щупалец распластались на подушке вместе с чёрными волосами, его лицевая мембрана слегка вздрагивала, ощетиниваясь крошечными чешуйками под каждым порывом сквозняка.

Его острые ребристые уши дёрнулись, когда до них донёсся необычный звук, будто кто-то рвал наэлектризованную бумагу и раз за разом обрывал разряды посреди их грохотания, чтобы запустить их вновь.

Наверное, именно с таким звуком и рвётся материя реальности.

Соласт только успел дёрнуться, внезапно проснувшись, надел очки, свалил будильник с тумбочки, а себя с кровати вместе с одеялом, когда на всю округу раздалось устрашающее громыхание, от которого даже горшок с цветком на подоконнике подпрыгнул и лишь чудом устоял.

Окна моментально покрылись инеем, будто на них подышал дух мороза. Аппаратура внизу засекла аномальную активность в регионе, сначала третий, потом пятый, а после и шестой уровень активности. Затем аппаратура перегорела, и система окончательно заглохла вместе с основным генератором.

Соласт, ещё не собравшись с мыслями, выбежал на балкон станции, защищаясь от ночного ветра одеялом. Тем не менее, он не ожидал, что даже его брови и волосы на макушке мгновенно покроются изморозью.

Щурясь и не веря своим глазам, он вглядывался в новую небесную аномалию. Перевёрнутая «ёлочка», оставленная неизвестным небесным телом, была похожа на удивительный сияющий рисунок, как след от самолёта. Оставивший её объект приземлился, кажется, всего в нескольких километрах от станции, а единственное свидетельство этому сейчас таяло на глазах, расплываясь в небе, словно полярное сияние иных миров. Соласт знал точно: нет никакой возможности это запечатлеть. Никем ранее подобные события не были зарегистрированы, и ему сейчас стоило либо бежать за камерой, либо, следуя протоколу, прятаться. Однако Соласт не мог пошевелиться; ему казалось, что он наблюдал поистине чудесное…

Глядя на «ёлочку», учёный оценивал её размеры и вдруг, поняв масштаб явления, почувствовал себя совсем крохотным, а мир вокруг – настолько огромным, что ему вдруг стало страшно. Стоило ему вообразить чуть больший масштаб происшествия, до кружащих вокруг лун и где-то висящего солнца, как гравитация обязательно исчезнет, и он сам рухнет в бесконечный чёрный космос, в котором уже никто не услышит его криков.

Голова закружилась, он отступил, моргнул… И магический след на небе пропал, оставив после себя лишь ощущение чудесного, иней на всей округе и ползущие по земле туманы. Неестественно сизые, они казались молоком, которое кто-то пролил в озеро, а двигались они почти хищно, бродя меж высоких сосен и колючих елей.

Туманы – первый знак аномальной зоны, глашатаи самой королевы всех ворон, что клеймили свои территории. Как вражеские штандарты, они появлялись на каждом холме и в каждой низине, заливая собой леса, поля и реки. Здесь уже опасно, и чем дольше, тем опаснее.

Соласт собрался с силами и пошёл вниз выключать аварийные огни, восстанавливать питание и приниматься за работу. Сданный вечером отчёт внезапно «вспыхнул» новыми подробностями.

В ночном небе, разбуженные внезапным космическим приветом, испуганно щебеча, летали птицы. Иногда сбитые с толку, они врезались в раскидистые сосновые кроны, путаясь в ветвях. Под станцией одна из возникших гравитационных аномалий подкинула в воздух припаркованную легковую машину, повернула её носом к земле, остановила, разрезала на две аккуратные части, а заднюю с багажником телепортировала прямо на плоскую крышу станции, оставив её там, словно красный монолит с двумя колёсами кверху.