Я с трудом разглядел, что надето на ногах незнакомки, но, кажется, из-под длинного платья виднелись маленькие кожаные туфельки бледно-розового цвета с бантом, сделанным из того же материала, что и сама обувь.
Одежда была времен рококо, если мне не изменяла память. Я видел подобные одеяния в учебниках по европейской истории, когда мы в школе проходили конец восемнадцатого века. Эта девушка из прошлого?
Я пару раз поморгал, думая, что у меня начались галлюцинации. Видение не пропало.
Рассматривая пианистку, я предположил, что она решила перевоплотиться в человека, который жил несколько веков тому назад. Тут либо сыграла атмосфера старинного замка, либо девушка готовилась к пробам или свадьбе в стиле «Маскарад».
Но для невесты она выглядела слишком молодо, получается… Ну, точно! Она – актриса!
Зацепившись за эту мысль, как за спасательный круг, я чуть было не захлопал в ладоши от радости. Ну конечно! Это самое логичное объяснение необычному наряду пианистки. И эти аккуратно уложенные длинные волосы – они только дополняли образ, делая из красавицы самую настоящую юную дочь Герцога или Графа. Девушка всего лишь вживалась в роль, а я уже придумал себе черте что!
– Вы очень красиво играете, – дослушав до конца очередную сонату, тихо произнес я и улыбнулся как четырехмесячный малыш, когда перед ним побренчали погремушкой. Мне хотелось похлопать юной пианистке, но я побоялся нарушить своими хлопками витавшую в комнате атмосферу умиротворенности и спокойствия.
– Спасибо, – поблагодарила меня незнакомка.
Ее голос напоминал звон дорогого хрусталя. Он был очень звонким и четким. По телу побежали мурашки. Смутившись такой реакции, я отвел взгляд в сторону и начал рассматривать обветшалые стены. Атмосфера в комнате была еще та.
– Сыграете что-нибудь еще? – боясь получить отказ, спросил я и присел на деревянный стул рядом с кофейным столиком. Мебель находилась около входной двери, словно ее поставили здесь специально, – чтобы слушать мелодии и опираться на что-то, если захочется спать.
– Только если еще одну, – даже не улыбнувшись, ответила девушка.
Услышав первые аккорды очередной мелодии, у меня пропало дыхание.
«Это же Моцарт>10 – Лунная соната! Мое любимое произведение!», – мысленно восхитился я и снова улыбнулся. Со стороны я напоминал человека, который ждет обед и представляет, как вгрызается в ней зубами.
Я прикрыл глаза, все больше и больше проникаясь мелодией. Прошло около двух минут, прежде чем я поднял веки и сонно посмотрел на пианистку. Девушке было от силы семнадцать лет, но она так виртуозно играла на фортепиано, словно практиковалась очень и очень долго. Поразительно!
Если звучала спокойная мелодия, ее пальцы гладили клавиши, словно кошку, боясь ту ненароком спугнуть. Если мелодия нарастала и требовала дополнительной силы, девушка наклонялась к фортепиано всем корпусом и изо всех сил давила на клавиши, будто хотела вытащить из инструмента всю жизнь.
Чувствуя, как проваливаюсь в сон, я стал что-то бормотать. Кажется, я просил сыграть еще. И незнакомка послушно играла спокойные мелодии, хотя до этого согласилась исполнить «еще только одну».
Засыпая крепким сном, я вновь ощутил в душе сильную, удушающую боль. Но уснул я быстро, поэтому толком не понял, что чувствую. Я даже не заметил, как мои пальцы покрылись инеем. Я совсем ничего не замечал. Я напоминал куклу в руках умелого кукловода. Только вот кукловодом была музыка, а не человек.
