Читать онлайн Лена Сергеева - Мелодия весны. иллюстратор Белослудцева Ю. А.

Трудно сказать, закончилась ли наша любовь в тот день или даже не успела начаться. Стоя в одной ночной рубашке у открытого окна, я отчётливо поняла: мужчина в соседней комнате – чуждый мужчина. Инородный организм в моей жизни. Не от того ли круглогодичная простуда и мигрень? Может, это просто иммунитет борется с тем, что отравляет мое существование? В голове начали спонтанно возникать курьёзные образы. Иммунитет в образе рыцаря, в доспехах и с мечом в руке рубит все нейронные цепочки, образованные за семь лет отношений. Поджигает мосты памяти и устраивает диверсию на ценности. Я усмехнулась правой стороной лица. Так бывает, когда радость поддельная. Лицо не расплывается в улыбке симметрично. Лишь какая-то его часть. Будто одна сторона тела видит в ситуации нечто забавное, а другая смотрит на нее осуждающе и не даёт согласия на радость. Гримаса висельного юмора. Действительно. Радоваться было нечему.

В прихожей щёлкнул замок. Наспех закрыв окно, я поспешила занять почетное место в кровати. Игорь появился в дверном проёме и окинул меня беглым взглядом.

– Может не надо? – с мольбой в глазах произнесла я.

– Поздно. Скорая уже приехала.

Фельдшер с помощницей явились спустя пару минут.

– Что произошло? – спросил он недовольным тоном человека, разбуженного посреди промозглой ноябрьской ночи.

– Вот, девушка, наглоталась таблеток, – ледяным голосом промолвил Игорь и указал на меня.

Я сидела посреди кровати, поджав под себя ноги, и не верила в происходящее. Так хотелось вскочить и выпрыгнуть в окно. Но, во-первых, третий этаж, во-вторых, я – в одной ночной сорочке, ну и, в-третьих, я – какой никакой, а психолог. А они, как известно, не бегают от проблем. Они их провоцируют.

– И много выпила? – обращался уже ко мне все тот же недовольный голос фельдшера.

– Две таблетки. Голова болела сильно.

– Я нашел в мусорном ведре два пустых стандарта! – перебивая меня, восклицал Игорь.

– Так сколько все-таки таблеток вы выпили? – расплываясь односторонней улыбкой висельника, спросил фельдшер.

– Две таблетки, – стояла на своем я. Руки и ноги дрожали от скопившегося напряжения. – Мы поругались накануне, вот, мой мужчина, и решил, что я… Вы же видите, я в порядке.

Можно нам немножко галоперидола и вязки для фиксации моего молодого человека? – последнее я произнесла уже про себя. Шутить в такой неординарной ситуации я побоялась.

– Что же вы, милочка, не могли себе найти нормального мужчину? А ещё психолог… – списывая с документов мое место работы, вздыхала помощница фельдшера.

– Ну, кто-то же должен и с такими жить, – выдохнула я напряжение.

На мгновение мы встретились с помощницей глазами. Мой ответ ей явно пришелся по душе. Если бы не странная обстановка вокруг, уверена, мы бы с превеликим интересом обсудили эволюцию мужчин в современном мире.

– Поедете с нами или будет писать отказ? – протягивая бумаги, спросил фельдшер. Обсуждать наши брачные игры посреди ночи ему явно не хотелось.

– В психушку? – на всякий случай уточнила я, будто передо мной сидел не врач скорой помощи, а туроператор.

– Есесьно!

– Нет, пожалуй, останусь дома, – схватив бумаги, обрадовалась я. Мысль о том, что со мной сделают на работе, узнав об этом инциденте, не давала покоя с той самой минуты, когда в хаосе нашего скандала Игорь вызвал скорую помощь. Измерив на всякий случай мне давление и пульс, бригада спасателей поспешила уйти.

– Всего доброго! – ехидно усмехнулась помощница фельдшера, смерив Игоря с ног до головы пренебрежительным взглядом. И улыбнулась однобокой улыбкой висельника.

Дверной замок щёлкнул. Воцарилась гнетущая тишина. В это мгновение мне показалось, будто душа покинула тело и повисла в воздухе, случайно зацепившись за кончики длинных волос. Тело вдруг налилось свинцовой тяжестью. Превозмогая слабость, впивая в пол каменные ледяные ступни, я подошла к Игорю.

– За что? – едва успела прошептать я.

– Какая же ты тварь! – зашипел он и припечатал мое горло к стене пальцами правой руки.

Я смотрела в его волчьи глаза пристальным взглядом. Пустота. Агрессия. Боль. Все что я запомнила. А после потеряла сознание.

Очнулась я от убаюкивающих движений Игоря. Он держал меня на руках, крепко прижав к себе, словно любимую игрушку. Игрушку, которой случайно, в процессе увлекательной игры, оторвал лапку.

– Ну что ты, милый, все хорошо. Все уже хорошо, – не веря своим ушам, произносили мои губы.

Обжигающий огонь извиняющихся соленых поцелуев обрушился лавиной на мое лицо. Гнев сменился страстью. О, этот отравляющий секс после ссоры! Души разорваны в клочья, а тела совершают над ними реанимационные мероприятия.

Закрыв глаза, я шептала про себя: «Утром все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет? Хорошо?»

Каждая клеточка в голове кричала о помощи. Казалось еще немного, и произойдет взрыв. Я с нетерпением ждала, когда закроется дверь за очередным пациентом. Тогда, наконец, можно будет задернуть шторы и изгнать этот пронизывающий глаза солнечный свет.

– Ощущение, что меня загнали в угол. Пустота внутри. Ничего не хочется. Ничего не радует, – будто эхом донеслись слова пациентки, сидящей напротив.

– Давно это началось? – чуть наклонившись вперед, спросила участливо я.

– Сразу после того, как дочь Анечка уехала из дома учиться в Санкт-Петербург. Без нее жизнь потеряла всякий смысл. Раньше я бежала домой, чтобы успеть приготовить что-нибудь вкусненькое. А потом мы пили чай с печеньем и болтали, как лучшие подруги. А теперь…

– А с мужем, какие у вас отношения?

– Хм, – насмешливо хихикнула женщина, – нормальные. Не пьет, не бьет. Деньги приносит домой. А в остальном – живем, как соседи. У него – своя жизнь, а вот у меня теперь – никакой.

Синдром опустевшего гнезда – бегущей строкой пронеслась мысль в моей голове. Тем временем увеличившаяся в размерах головная боль уже готова была показаться наружу через глазницы.

Закончив прием и проводив пациентку до дверей, я повернула ключ, наспех задернула шторы и рухнула на стоявшую возле обшарпанной стены кушетку. Запустив руки в волосы, я принялась усиленно растирать виски. До следующего пациента оставалось чуть меньше двадцати минут. Необходимо было что-то сделать с этой болью.

Считается, что мигренеподобные состояния возникают от недостатка гормона счастья – серотонина. Неудивительно, что мой организм испытывал его дефицит. Я могла похвастаться чем угодно, но только не тем, что я – счастливая женщина, живущая на планете Земля.

А, правда! Чем я могу гордиться? Мне 25. Уже несколько лет я работаю в обычной провинциальной больнице никем иным, как психологом, и совершенно не понимаю смысла своей работы, как, между прочим, и все остальные населяющие больницу люди – врачи и пациенты. Ко мне на прием посылают всех, кому в рамках стандартной медицинской помощи ничем не могут помочь. И тогда в карточке пишут – консультация психолога, исключить депрессию или ипохондрическое расстройство. Живу в однокомнатной съемной квартире, в ванной которой незадолго до того, как мы ее сняли, утопился дед. Иногда кажется, что все неурядицы в нашей семейной жизни связаны с этим обстоятельством. Аура в квартире, мягко сказать, напряженная. А если честно – то невыносимая. Ах, да, живем мы уже почти семь лет с молодым человеком, по имени Игорь. Несмотря на то, что кольца на безымянном пальце я не имею, собственно, как и штампа в паспорте, Игоря я считаю мужем, и всей душой люблю. Чего совершенно не скажешь о нем. Если Гэри Чепмен, вероятно, когда-то познавший любовь, написал книгу о пяти языках любви, то за годы наших отношений с Игорем я изучила не менее сотни языков нелюбви.

О себе я могу сказать двумя словами. Ну, во-первых, добрая. А во-вторых, не глупая. Хотя, если учесть, во что превратилась моя жизнь, то, пожалуй, правдивее оставить только «добрая». Последние годы мой вес увеличивается в геометрической прогрессии, а примерочная в магазине одежды все больше напоминает комнату страха. Это – не мое тело. Оно скорее принадлежит какой-то замученной жизнью тетке, которая ходит в перевалочку с двумя авоськами из магазина. Или человеку, который постоянно объедается в заведениях фаст-фуда. Кому угодно! Только не мне. Внутри я – хрупкая и нежная, но когда смотрюсь в зеркало – хочется пробить его головой от ненависти к тому, кто показывается в отражении. Я – человек, потерявший свое отражение.

Вот, пожалуй, и все причины для гордости. Хотя выглядят, они, скорее, как список причин для суицида. И если в этой жизни мне и есть чем гордиться, тогда пусть это будет чувство юмора. Извращенного юмора висельника, который идет на голгофу, но при этом не теряет бодрого расположения духа, и пытается еще при этом рассмешить идущих рядом.

Один вопрос только не дает мне покоя уже несколько лет. Если я все знаю, и понимаю, что происходит вокруг, то почему ничего не делаю, чтоб изменить ситуацию? Почему?

Дорогу истинной любви

Мостят из плоти и крови.И если кто по ней пошел

То должен приподнять подол (Хафиз Ширази)

Всю сознательную жизнь любовь была моей религией, а я – ее верной служительницей. С самого раннего детства, когда другие девочки выстраивали себе образы своих возлюбленных, я придумывала сюжеты – жертвоприношения. Ради любви я готова была на все – поехать в глушь, чтоб быть с любимым рядом, отказаться от карьеры, заниматься домом и детьми, вставать ранним утром, дабы к столу моего возлюбленного всегда была свежая ароматная еда, пренебрегать своими потребностями во имя комфорта любимого мужчины. Решительно согласна на все. Вот только найти бы того, кто принял эту жертву. Хотя нет, не так. Найти того, кого можно было бы принести на алтарь своей Божественной Любви.

С Игорем я познакомилась незадолго со своего совершеннолетия. Высокий, статный брюнет с невероятной тоской в глазах и смущенной улыбкой. Мы бежали друг к другу на свидание, как маленькие дети бегут к маме после долгой разлуки. Едва увидев его издалека, я ускоряла шаг, переходила на бег, а он расплывался в улыбке, обнажая свои игривые ямочки на щеках, и распахивал руки-крылья. Объятия были жаркими и долгими, хотя обычно с момента нашего расставания не проходило даже суток.

Я любила его любить. Честнее было бы сказать – я любила себя в этих отношениях. Мне нравилось быть принадлежащей мужчине, при этом долгое время, оставаясь целомудренной. Это у других в отношениях главное – секс. А моя любовь – не такая. Она особенная. Священная.

Спустя год, когда на скрипучей кровати в моей маленькой девичьей комнате среди книг и разноцветных открыток произошло соединение наших тел. Но я так и не поняла – почему люди стремятся заниматься сексом? На секунду мне стало страшно, а вдруг я фригидная? Я не чувствовала ровным счетом ничего. Кроме раскрасневшихся щек и алеющей простыни ничего не напоминало о случившемся.

– Так всегда, наверное, бывает впервые. В следующий раз будет лучше, иначе, – подумала я.

Но и во второй, и в пятый, и в сотый раз было качественно одно и то же. Пылающая страсть в моей груди, и желание, пульсирующие по всему телу, оставались не утоленными.