Пойми, любовь Терри к дочери была своего рода животной, чисто инстинктивной, сродни той, что испытывает к своему детенышу любое млекопитающее. Она ограничивалась заботой о соблюдении гигиены, о том, чтобы ребенок был правильно накормлен и хорошо одет. Да, она водила Дору на уроки танцев, сплетничала там с другими мамашами, хвасталась успехами дочери и гордилась ею. Но при этом они практически не разговаривали и, по-моему, могли неделями не общаться друг с другом. Ты понимаешь, о чем я? Все было построено только на инстинкте. Возможно, в жизни Терри он вообще играл главенствующую роль.
– Мне кажется странным и даже забавным, что тебе суждено было связать свою жизнь с таким существом.
– Ничего забавного в этом нет. Такова ирония судьбы. Мы дали жизнь Доре. Терри подарила ей красоту и голос. Кроме того, в Доре есть еще кое-что от матери – жесткость, что ли? Нет, пожалуй, это чересчур резкое определение. На самом деле Дора сумела взять все лучшее от нас обоих.
– Должен сказать, что она унаследовала и твою красоту.
– Возможно. Однако слияние генов породило наиболее оптимальный и интересный вариант – поистине замечательную личность. Ты видел мою дочь. Она очень фотогенична. Однако за внешней вспыльчивостью, энергией и напористостью характера, полученными ею от меня, скрываются твердость, холодное спокойствие духа и умение прочно стоять на ногах, свойственные Терри. Выступая по телевизору, она с легкостью убеждает и обращает в свою веру миллионы людей. «Так в чем же состоит истинная суть учения Христа? – спрашивает она. – В том, что Христос присутствует в каждом страннике, в каждом бедном, голодном, обделенном судьбой человеке, который встречается на вашем пути, в каждом, кто рядом с вами!» И аудитория не сомневается в правоте ее слов!
– Я видел ее выступления. Она обладает способностью разбудить все лучшее, что таится в людях, вознести их к вершинам нравственности.
Роджер вздохнул.
– Я послал Дору в школу. В то время я зарабатывал очень большие деньги и был вынужден отправить свою дочь за сотни миль от себя. Кроме того, ей пришлось сменить в общей сложности три школы, что, согласись, нелегко, однако она ни разу не спросила меня о причинах столь непонятных маневров, равно как и о том, почему наши с ней встречи всегда происходили в обстановке строжайшей секретности. Она верила моим выдумкам относительно необходимости быть готовым в любой момент сорваться с места и помчаться во Флоренцию ради спасения уникальной фрески, которая может погибнуть в результате варварских действий невежественных людей, или в Рим, где нужно срочно обследовать только что обнаруженный новый проход в катакомбах.
Когда Дора начала проявлять серьезное внимание к религии, я подумал, что с точки зрения интеллекта и духовности это прекрасно. И даже тешил себя мыслями о том, что моя растущая коллекция сыграла в решении дочери не последнюю роль и в какой-то степени определила сферу ее интересов. Сообщение Доры о поступлении в Гарвард и намерении заниматься там вопросами сравнительно-исторических методов изучения религиозных течений вызвало у меня улыбку. Как истинный женофоб, я высказался в том духе, что она может заниматься чем угодно, но только пусть не забывает при этом о необходимости найти себе богатого мужа и не отказывается приехать и взглянуть на недавно приобретенную мною икону или статую.
